собственно я хочу предостеречь от этого ритуала новичков. Потому что лично я читаю не 170 дьяволов, а 77, на это есть намёк в ритуала. И для практиков это безусловно заметено.
Есть собственно говоря и другие вещи, к примеру, то что вольт после проведения утилизируется в могилу.
То что в ритуале есть составляющая переноса, кладбищенского переноса( вариант такого переноса имеется у нас на форуме он представлен уважаемой девой, за что ей огромная признательность). Это, перенос, тоже надо уметь делать..

Я переписала ритуал в том виде, в котором он был в интернете, сама я делаю крещение тёмное.

это понятно.
Тем н е менее это не делает ритуал не рабочим. он рабочий, что естественно. Прекрасный старинный заговор сочетается с грамотным и интересным обрядовым действием

после.

Естественно это опасно. Работа на кладбище + инвольтирование. Это  никогда не было просто. 
Надо иметь защиту. Так же надо посмотреть как делаются переносы.
Научиться лепить и отожествлять вольт.

он же Салгак бес.
Быстрое перемещение, перенос человека или предмета из одного места в другое.

Если нам скинуть нечего, то мы берём другой обряд.

Оригинал заговора:
Встану я, (имярек), не благословясь, пойду не перекрестясь, из избы — не дверями, из сеней — не дверьми, из двора — не воротами; пойду я нижним ходом, подвальным бревном, мышиной норой, собачьей трубой, подворотной дырой; пойду я, (имярек), в чистое поле, в широкое раздолье, в зеленую дубраву. Под красное Солнце, под светел месяц, под частыя мелкая звезды, под буйные ветры, под светлыя зори; встану я, (имярек), на железную межу, на восток хребтом, на запад лицом: раздайся, ад, разступися, мать сыра земля! Из этой земли выходите стосемьдесят дьяволов. 3—2—1. Един бес Сольца. Тако же я, (имярек), покорюсь и помолюсь: вы, един бес Сольца, послушайте сей сказ ,пособите, отслужу в ином свете. Скиньте с меня, (имярек), тоску и сухоту с чистого, белого тела, с сахарных устое, с оловянных глаз, со ста семидесяти суставов, с подколенных жил, с подпятной кожи. Тоску и сухоту положите в медную котель-ницу, перенесите через огненныя реки, через огнен-ныя озера, не разсыпьте, не помочите, на огне не сожгите, никуда не тряхните, — положите в (имярек) сердце, в мягкую печень, в чистое, белое тело, в сахарныя уста, в оловянныя глаза, во сто семьдесят суставов, во сто семьдесят подколенных жил, в подпятную кожу, в подкожную руду, в черную... выньте из нея женский повод, вложите в меня, (имярек), чтобы она, (имярек), не могла бы без меня, (имярек), ни жить, ни быть: день по Солнцу, ночь по месяцу, под частыми мелкими звездами, под буйными ветрами, под светлыми зорями; чтобы она, (имярек), в бане не опарилась, с отцом, с матерью не жаловалась, с добрыми людьми не разговаривала; так бы она, (имярек), сном не отсыпалась, едой не отъедалась, напитками не отпивалась, ни луком, ни чесноком, ни горькой редькой, ни крепкой водкой. И так бы она, (имярек), не могла от меня, (имярек), отойти, как мертвый мертвец от гроба, — так бы и от меня, (имярек). Тем словам — ключ, замок. Брошу я ключ в Океан море; тоскуй она по-веки по мне, (имярек).

На море Кияне, на острове Буяне, лежит камень Китра, под тою Китрою лежат три черта братия: они бьют и выбивают пуд меди, пуд железа и пуд укладу, чтобы (имя молодца) тосковала час денной, час ночной и час полуденный, и полюбила меня, молодца, (имя девицы), пуще родимаго отца, пуще роду и племени. А ты, паушка Романея, беги-ка поскорея и дуй (имя девушки) в лице белое, в очи черныя, в груди полныя, во все ея кости и пакости, в семьдесят семь жил и во все суставы и полусуставы, чтобы (имя девушки) ела — не заела, спала — не заспала, а полюбила бы меня, молодца, до смертнаго конца. Достаю я не своим разумом, а людскою хитростью — приворотом молодецким. Да будет слово мое крепко отныне и до века!