можно попробовать, хуже не будет
Встану я, Сергей, в вечерях, пойду из дверей в двери, выйду в чисто поле, на четыре росстани, на вечерю повернусь, туда обращусь. За вечерей  на  море-океане под морочными облаками, на острове на Буяне стоит гробница, в той гробнице лежит окаянная видением  дьяволица, иродова угодница, суть старшая трясовица. Ой же ты черная  царица, старшая трясовица, встань мне на подсобу, возьми с собой жгучую любовь-хворобу. Лети за дремучие леса, за  зыбучия  болота, найди живого человека Людмилу. Душу ее бей, тело стегай, ко мне при любой дороге посылай. Тринадцатью черными когтями тоскою по мне, Сергею, сердце ее  скреби: Людмила, только меня, Сергея, люби!
Садись, дьяволица, Людмиле на белу грудь, во ретиво сердце. Режь ее белу грудь черными когтями, бей ее плетями, чтобы каждый час без  Сергея Людмила страдала, в мыслях его держала, в любой миг жизни земной поминала. Снеси, дьяволица,  тоску и сухоту той девице (молодице если замужняя) в ясные очи, в черные брови, в румяное лицо, в сахарные уста, в горячую кровь, в черную печень, в тридевять жил и утробную полость, в подпятную и продкожье ее.
Пусть сердце Людмилв любовью по Сергею разгорается, кровью по жилам огнем  разливается, слезой горючей, тоской, страстью мается. Не могла бы Людмила без Сергея сном отоспаться, молоком нахлебаться, за столом  отсидеться, на людях отгуляться. Никому тоску-сухоту с Людмилы по Сергею не снять, в бане не отпарить, в церкви не содрать, никому власти моей  от Людмилы не снять, душу и тело из когтей  старшей трясовицы не вырвать.

П.С. Оставила я Людмилу и Сергея в качестве примеров