Улица, улица...
Тени беззвучно спешащих
Тело продать,
И забвенье купить,
И опять погрузиться
В сонное озеро города - зимнего холода...
Спите. Забудьте слова лучезарных.

О, если б не было в окнах
Светов мерцающих!
Штор и пунцовых цветочков!
Лиц, наклоненных над скудной работой!

Всё тихо.
Луна поднялась.
И облачных перьев ряды
Разбежались далёко.

Постоянной связи нет. Но могут иметь место случайные!

Тебя скрывали туманы,
И самый голос был слаб.
Я помню эти обманы,
Я помню, покорный раб.

Тебя венчала корона
Еще рассветных причуд.
Я помню ступени трона
И первый твой строгий суд.

Какие бледные платья!
Какая странная тишь!
И лилий полны объятья,
И ты без мысли глядишь...

Кто знает, где это было?
Куда упала Звезда?
Какие слова говорила,
Говорила ли ты тогда?

Но разве мог не узнать я
Белый речной цветок,
И эти бледные платья,
И странный, белый намек?

Это человек не изменился.

Полный месяц встал над лугом
Неизменным дивным кругом,
        Светит и молчит.
Бледный, бледный луг цветущий,
Мрак ночной, по нем ползущий,
        Отдыхает, спит.
Жутко выйти на дорогу:
Непонятная тревога
        Под луной царит.
Хоть и знаешь: утром рано
Солнце выйдет из тумана,
       Поле озарит,
И тогда пройдешь тропинкой,
Где под каждою былинкой
       Жизнь кипит.
Вас выселят. Вам нужно искать новое помещение. После следующего полнолуния станет лучше. Будут открыты пути.

Ты оденешь меня в серебро,
     И когда я умру,
Выйдет месяц — небесный Пьеро,
     Встанет красный паяц на юру.

Мертвый месяц беспомощно нем,
     Никому ничего не открыл.
Только спросит подругу — зачем
     Я когда-то ее полюбил?

В этот яростный сон наяву
     Опрокинусь я мертвым лицом.
И паяц испугает сову,
     Загремев под горой бубенцом...

Знаю — сморщенный лик его стар
     И бесстыден в земной наготе.
Но зловещий восходит угар —
     К небесам, к высоте, к чистоте.

Ничего хорошего этот стих не предвещает.