Ритуальная пища в кануны святочных праздников и родительские дни. Lilith Dark
Ритуальная каша из цельных зерен, ягод и меда. Готовилась в канун святочных праздников: Рождество, Новый год, Крещение, дни общего поминовения усопших (родительские дни). Обрядовое значение кутьи обусловлено символикой трех ее составляющих ингредиентов.
Кутья
Кутья - ритуальная пища, являющаяся обязательным блюдом трапез в кануны святочных праздников: Рождества, Нового года, Крещенья, - а также в дни общего поминовения мертвых, или родительские дни: Масленичная суббота, Радуница, Троицкая суббота и Дмитриев день. Кутья представляет собой род каши, особенностью которой является использование цельных зерен и ягод, а также меда, придающего блюду сладкий вкус.
Значение кутьи как обрядовой пищи обусловлено символикой составляющих ее ингредиентов. Так, зерно (чаще всего пшеница, а также ячмень, пшено; в городской среде рис; в Вологодской губ. к пшенице добавляли горох) в традиционной культуре является символом жизни и плодородия, так как оно и надолго сохраняет, и вновь воссоздает жизнь, и умножает ее. На примере брошенного в землю зерна наиболее ярко очевиден свойственный традиционной культуре мотив возрождения через смерть, нашедший место и в загадке о хлебном зерне:
"Покойник, покойник
Умер во вторник,
Пришел поп кадить,
А он в окошко глядит"
Реальная жизнь зерна в рамках календарного года (семя - растение - семя ) является одним из витков вечного кругооборота жизни. Кроме того, из одного семени вырастает колос со множеством зерен, что объясняет использование в обрядовой практике зерна как объекта, обладающего продуцирующей силой.
Добавляемые в кутью ягоды (изюм; сушеная черемуха в Сибири) являются тем же семенем, облеченным плодом и, соответственно, имеют то же символическое значение, что и зерно.
Третьим компонентом кутьи был мед, или сыта (разварной мед на воде). В Сибири мед заменяли хлебным суслом - сладковатым наваром на муке и солоде (солод - пророщенное, засушенное и крупно смолотое хлебное зерно; является основой для варения пива). В Вологодской губ., если не было меда, то в кутью добавляли сок конопляного семени.
Символическое значение меда связано с образом пчелы, его производительницы. Народное отношение к пчеле как к священному существу объясняется представлениями о ее идеальности по самым разным параметрам.
Одно из наиболее распространенных народных определений пчелы - "Пчела Божья угодница", так как доставляет воск на свечи.
Представление о пчеле как высоком (божественном) существе нашло отражение в поверье, что она жалит только грешника.
В мифопоэтических представлениях образ пчелы связывается с женским началом, но его исключительность подчеркивается, например, в загадках отличием от какого бы то ни было социовозрастного статуса женщины при полной реализации всех жизненных женских задач и работ: "Ни девка, ни вдова, ни замужняя жена: детей водит, людей питает, дары Богу приносит". В этом же ключе в загадке подчеркивается безгрешность, непорочность пчелы: "Ни солдатка, ни вдова, ни замужняя жена: много деток уродила, Богу угодила"
Близость пчелы к Богу через социовозрастные статусы "чернички" (старой девы) и "старухи", также отмеченные признаком непорочности, и созидательное начало пчелы отразились в загадках: "В тесной избушке ткут холсты старушки" и "Сидят чернички в темной темничке, вяжут вязеночки, без иглы, без ниточки" (Даль). Идеальность работы пчелы раскрывается и через мотив необычности ее труда ("без иглы, без ниточки"; ср. также: "Сидит девица в темной темнице, вяжет узор, ни петлей, ни узлом"(пчела) - Даль), и через мотив избыточности труда пчелы ("И на себя, и на людей, и на Бога (церковь) трудится" - Даль), и через определяющий предыдущие мотив знания-мудрости пчелы ("Одной пчеле Бог науку открыл"-Даль). Последний мотив, несомненно, высокой степенью "организованности" пчел и создаваемых ими меда и сот. Структура пчелиных сот, по народным представлениям, характеризуется тем, что окружности их ячеек при пересечении образуют подобие креста, в отличие от сот водяного, которые последний опускает в улей пчеловода, принесшего ему жертву. В таких сотах ячейки, расположенные одна за другой, образуют общую трубку. Противопоставление пчелиных сот и сот водяного еще раз отсылает к мотиву причастности пчелы к Богу. Существенными являются также мифопоэтические представления об "иностороннем" происхождении пчелы: из заморской стороны - из земли Египетской, из горы, из пещеры в стране "идольской" или, наоборот, райской. У русских широко распространена также легенда о происхождении пчел из мертвой лошади, брошенной в воду. В свете отмеченной выше универсальной для традиционной культуры идеи вечного кругооборота жизни представляется существенным мотив возникновения пчелы из тела мертвого животного или из "иного" мира (гора, пещера, райская или "идольская" страна). Показательно в этом же плане, что "в раннехристианском искусстве катакомб пчела символизировала восставшего из смерти Христа, бессмертие". Все эти многочисленные представления о пчеле (исключительность, божественность, непорочность, созидательность, мудрость образа, то есть, в конечном счете, - идеальность) обусловливают и соответствующее символическое значение меда как обрядовой пищи: и в чистом виде, и в составе ритуальных блюд (хмельных напитков, пирогов, пряников и проч.), в том числе и в кутье.
Таким образом, символика всех составляющих кутьи - зерна, ягод, меда - и, соответственно, ее самой сводится к идее постоянного возрождения жизни через смерть. Ритуальное вкушение подобной пищи приобщало и человека к этому процессу вечного кругооборота жизни. Поэтому кутья входила в состав блюд основных "пограничных" временных вех святочного периода, открывающего новый календарный круг, а также использовалась в "переходных" обрядах жизненного цикла человека (родины, свадьба, похороны). Особо закрепившееся в традиции и сохраняемое до сих пор приготовление кутьи к поминальному столу (кутью, наряду с другими блюдами, приносили также на могилы родных в Радуницу) свидетельствует об актуальности вкушения жизнеутверждающей пищи именно для мертвых. С другой стороны, обязательность кутьи для святочных трапез указывает на то, что Святки были временем поминовения умерших, то есть временем включения их вновь, как и всего в природе, в вечный круговорот жизни. Для поддержания своих предков в этом движении часть пищи и поминального, и святочного стола специально оставлялась для них.
Во время праздничной трапезы кутья занимала почетное место на столе, покрытом белой скатертью. В некоторых местах в рождественский сочельник горшок с кутьей ставили в красный угол вместе с не обмолоченным снопом ржи. Часть оставшейся после ужина кутьи дети разносили по домам бедняков, а часть вместе с другими недоеденными блюдами до утра сохраняли на столе для душ покойных.
По кутье гадали о будущем годе: если только что приготовленная каша вылезала из горшка, если горшок с нею треснул в печи, если кутья оказывалась белой и мелкой, это считали предзнаменованием беды в доме. Если же горшок был полон, а кутья во время приготовления покраснела, то в семье ждали удачи и счастья. Во Владимирской губ. девушки, чтобы узнать имя "суженого-ряженого", в крещенский сочельник выходили на улицу с ложкой кутьи под фартуком и спрашивали имя первого прохожего. В Ярославской губ. с помощью кутьи узнавали о деловых качествах будущего жениха: готовую кутью ставили на колодец и смотрели, кто прилетит ее клевать; если ворон - то жених будет непутевый, а если сорока - то проворный.
Кутья была настолько важным обрядовым блюдом, что дала название святочным трапезам: первую, рождественскую, в южнорусских губерниях называли "постной" или "богатой" кутьей; вторую, в Васильев вечер, - "богатой" в южнорусских и "жирной" в северо-западных губерниях"; третью, в крещенский сочельник, - "голодной" кутьей. В Новгородской и Псковской губерниях рождественский сочельник назывался "кутейником".
(По этнографическим материалам) Lilith Dark.