Демиург
Миролапья

История Вари, которая живёт в воображаемом мире

В детстве Варя со своими друзьями играла в войну между кошками и собаками. А когда её реальные друзья переросли эти игры, на их место пришли воображаемые: в 12 лет Варвара ушла жить в выдуманный мир — Миролапье. Сейчас ей тридцать, и девушка всё ещё считает мир разумных говорящих зверей более подходящим для жизни, чем реальный. Она рассказала «Базе» свою историю, в которой есть фантомные хвосты, воображаемые друзья, отказавшиеся общаться со своей создательницей, депрессия, насилие, суицид и порно с летающими куницами.

В детстве в комнате Вари стояло больше тысячи игрушек и статуэток кошек. У каждой фигурки было имя, девочка записывала в тетрадь, кто как выглядит и как кого зовут. Стены были увешаны плакатами с котиками. Родителей такой интерес не смущал, наоборот, они покупали дочери всё новых и новых игрушечных кошек. Были в семье и живые коты — Филя и Беня.

«Папа любил Филю, а мама — Беню. Филя был условно папин, Беня — мамин. И папа даже себя котом называл. Типа он как кот с усами», — вспоминает Варя.

Смешливый отец принёс семье много горя: в те дни, когда он не улыбался в усы и не играл с Филей, он много и страшно пил, в эти моменты полностью теряя над собой контроль.

«Он дрался, мама от него ужасно страдала. Он резал руки, брил себе брови. Когда мне было три года, отец на моих глазах выбросился из окна с третьего этажа. Я прям помню, как он проносится мимо меня на балкон, перекидывает ногу через перила, а потом я подбегаю к решётке, смотрю вниз, а он там лежит враскоряку», — рассказывает Варвара. Серьёзных последствий для здоровья, впрочем, не было — или Варя их не помнит.

Кошки окружали Варю с детства. Сейчас у неё Темпера и Гренка (здесь и далее — фото из личного архива героини)

В конце концов родители развелись, Варваре тогда ещё не было десяти. Отец жил в соседнем доме: «Он никогда не выпадал из моей жизни полностью, с одной стороны, и рядом, а с другой — не рядом. Он мог со мной уйти погулять, напиться в процессе, домой я одна возвращалась в темноте. При этом, когда трезвый был, я очень любила с ним общаться, но когда напивался, это было страшно». В какой-то момент Варя стала видеть его пьяным чаще, чем трезвым.

Если отец мог легко забыть дочь на улице, то мать, наоборот, была «гиперопекающая, или скорее гипертревожная». Даже когда Варваре уже было больше двадцати, мама могла разрыдаться из-за того, что дочь промочила ноги: «Ты же обещала взять зонтик, как ты могла, ты меня в гроб сведёшь».

Варя

«Мама добывала деньги, она заботилась о моих как бы базовых потребностях, но с ней редко можно было поговорить о чём-то интересном: об истории, о биологии, о мире вокруг. Её интересовало только насущное: как я день провела, она с удовольствием послушает, но не про то, как я посмотрела лекцию про грибы. С папой наоборот, он нифига не заботился о моём насущном, но зато с ним можно было поговорить обо всём. И он был такой кладезь знаний», — вспоминает Варя.

«Кошки-кошки-кошки»

Варя долгое время считала себя кошкой — если отец говорил так о себе в шутку, то для девочки это не было игрой. Ей кажется, что она всегда чувствовала у себя фантомные части тела — кошачьи уши и хвост.

«Я считала, что просто мне досталось не то тело, как бы костюм не по размеру. Если вы наденете белый халат, то не станете врачом, но можете внешне за него сойти. Вот и у меня с телом такие же отношения: я надела тело человека, я в принципе могу притвориться человеком, но не являюсь им по своей сути. Я не чувствовала себя странной. Я никогда не думала: “Вот бы быть нормальной, вот бы быть без хвоста”. Нет, я, наоборот, хотела, чтобы у меня был физический хвост. Ведь я демонстрирую эмоции ушами, там, хвостом, а их никто не считывает. То есть пласт моего эмоционального общения недоступен тем, с кем я говорю», — рассказывает Варвара.

В школе её гнобили за любовь к кошкам. Любое изображение кошки было для неё священно — «просто как икона». Она могла начать драку, потому что кто-то порвал картинку с котиком или сказал о кошках что-то плохое. Одноклассников смешила эта гипертрофированная любовь, они рассказывали истории, как собаки раздирают кошек, и смотрели, как Варя бросается в драку.

Фигурки кошек, собранные Варей из конструктора

«Я писала везде “Кошки-кошки-кошки”, просто слово на доске, например, на переменке. Если на обложке тетради кошка изображена с человеком или с собакой и мне это другое существо хоть чуть-чуть казалось недружественным по отношению к этой кошке, я должна была кошку обвести ручкой в кружок, чтобы создать ей защитное поле, и тогда она будет спасена», — рассказывает Варвара.

Если кто-то выкидывал тетрадь, блокнот или что угодно с изображением кошки, она подбирала — «спасала» кошку.

Сейчас, когда Варваре уже тридцать, она может объяснить силу своего увлечения гиперфиксацией, которая свойственна людям с аутизмом, — во взрослом возрасте у неё диагностировали синдром Аспергера (особенность психического развития, которая находится на границе нормы и патологии. Относится к варианту аутистического расстройства. — Прим. «Базы»).

Варвара

Но почему её привлекли именно кошки — объяснить не может. Она не помнит ни одного яркого эпизода, который мог бы дать толчок такому увлечению.

«Питомцы у нас были всегда в семье. Но почему у меня такая фиксация именно на кошках, а не на тех же собаках, которые у нас тоже жили, я не знаю. Не было какого-то события, до которого я к кошкам была равнодушна. Ощущение, что я их безумно любила, сколько себя помню», — говорит она.

Елизавета Фёдорова, врач-психиатр, КБТ-терапевт, которая прочитала историю про Варю, отмечает, что такая гиперфиксация типична для людей с РАС (расстройством аутистического спектра).

«У таких детей [с РАС] часто бывает чрезмерная выраженная увлечённость и некоторая ригидность этой увлечённости. То есть это не какая-то вспышка интереса, а многолетняя сильная фиксация на кошках, которая привела в том числе к формированию целой Вселенной. И если мы проследим, как развивалась Варвара, то мы заметим, что с возрастом её фиксация сохранялась. Местами где-то видоизменялась, становилась более глобальной, более сложной. Это тоже характерно для людей, которые растут вместе со своей фиксацией, назовём это так», — объясняет она. По словам психиатра, на сегодняшний день неясен механизм формирования специнтереса у людей с РАС.

Тиран

Друзей у Вари было мало: подруга на даче, где она жила летом, и ещё одна или две — в городе. Девочка была «заводилой-аутсайдером»: с ней мало кто хотел общаться, но в компании своих немногочисленных друзей именно она придумывала приключения и игры. «Я со всеми играла в зверей. Если они не хотели играть в зверей, то нам не о чем было говорить. Мы бегали и представляли, что рядом с нами бегут наши друзья из вымышленного мира. Вот такая была игра».

Шёл 2006-й, девочке было двенадцать, когда она придумала сюжет очередной игры — войну между кошками и собаками, — который останется с ней на десятилетия, заставит её выдумать фантастические страны и их обитателей, станет основой воображаемого мира под названием Миролапье.

В нём она живёт до сих пор.

Тогда же появились персонажи, которые обитают с ней бок о бок много лет: чисто-белая крупная кошка Салли вымышленной породы эсбэка и Тиран, тощая борзая породы салюки с охристой шерстью. Вообще-то, Тиран должен был быть афганской борзой, но он не захотел: «Я пыталась его представлять как афганскую борзую, но он упорно как будто говорил на уровне образов: “Я выгляжу не так, а вот так”».

После того, как нарисовался образ Салли — в голове и на бумаге, — девочка решила, что она и есть та самая белая кошка. Так Варя стала Салли.

Салли

«Я искала себя, свой образ, перебирала разные образы кошек, рыжую, например, рисовала, но никто не приживался, — рассказывает она. — И вот когда я придумала эту историю про войну, нужно было себя в этот сюжет вписать. И тогда я приняла себя как Салли, которая борется с этими псами».

Где-то спустя полжизни приключений и боёв (или спустя примерно год по реальной хронологии) друзья Вари-Салли переросли игру девочки.

«Одна подруга в детстве была такой же оголтелой кошколюбкой, как и я. Это была наша тема. Но классу, наверное, к седьмому она стала интересоваться косметикой, группами музыкальными. А я такая: “А как же котики, как же котики-то?!” Котики волновали только меня. После того, как друзья перестали со мной в это играть, я поняла, что осталась одна. Но история-то продолжается, война-то не закончена. Что делать-то? До этого была игра с друзьями по лесам, полям и весям, а сейчас я всё стала проживать в своей голове. Здесь мне тело мешает бегать на четвереньках, лазать, как кошка, а там ничего не мешало. И вся история, все персонажи, все герои перенеслись в воображаемый мир», — рассказывает она.

Тогда и началась трагическая кровопролитная Луголесская война. Салли воевала за страну под названием Лесье, а Тиран был правителем (по миролапской терминологии — кархом. — Прим. «Базы») Лужья и главным агрессором.

Тиран

Война закончилась тем, что Салли, она же Варя, добровольно сдалась в плен Тирану, и он объединил две страны в одну — Луголесье.

Собственно, по сюжету, Тиран и развязал войну с соседней страной исключительно ради того, чтобы отомстить Салли. Щенком он потерял мать, и когда шёл, абсолютно несчастный, по лесу, встретил самоуверенную Салли, тоже ещё котёнка, которая ушла от своих родителей из обычного любопытства: «Я странствую. И люблю проверять себя на прочность. Чтобы стать воином, знаешь ли, необходимо много тренироваться. Сражаться!» Тогда Салли, не зная, что случилось с Тираном, посмеялась над его слезами: «Проваливай к своей мамуле, поплачь в её шёрстку». С тех пор Тиран мечтал ей отомстить.

Первая встреча Салли и Тирана

В конце войны Салли, понимая, что Тиран не перестанет убивать её друзей, пока она будет на свободе, добровольно сдалась в плен.

Салли сдаётся в плен

— Сделай, что хотел, Тиран, — выдохнула Салли, опуская голову. — Отомсти мне, давай, ты так долго ждал. Но знай, я умру, как гордая эсбэка (вымышленная порода кошачьих, к которой относится Салли. — Прим. «Базы»), стоящая на пороге Воинского Ордена!

— А кто сказал, что ты умрёшь? — борзой будто играл с каждым словом, поддевая его языком. — У меня на тебя другие планы.

Зрачки Салли забегали.

— В-в смысле? — не поняла она. — А как же великая месть и обида на всю жизнь?

— О, я ни в коем случае не откладываю мою сладчайшую месть, дорогуша, будь уверена. Просто ты будешь жить. Жить подле меня. Как моя игрушка! — карх засмеялся. — Зачем сразу казнить тебя, если я могу наслаждаться местью долгие-долгие годы? Теперь ты, Салли, принадлежишь мне. Согласна?

Война Тирана и Салли

— Нет! — рявкнула она и замотала хвостом. Все её мускулы напряглись, как перед прыжком. — Никогда!

— Хм, ладно, тогда я прикажу своим собакам сегодня же перекусить каждую ярёмную вену в Кошкаде (выдуманная Варварой столица кошек — Прим. «Базы»). На это ты согласна? Выбирай.

Салли закрыла глаза и сглотнула. Выбора у неё не было, и она это понимала не хуже Тирана.

— Выбирай, — потребовал он.

— Ну хорошо. Хорошо! Я так или иначе пришла принести себя в жертву, не правда ли? — голос эсбэки почти звенел. — Я согласна.

«В тот момент, когда мои друзья перестали со мной в это играть, мне нужно было закончить сюжет с войной, как-то его привести к логическому завершению», — говорит девушка.

Иногда в виде Салли она проводила в Миролапье больше времени, иногда меньше. Первые несколько лет миролапское время текло с той же скоростью, что и обычное, — после школы Салли-Варя ложилась на кровать и до конца дня лежала так, детально представляя, что сейчас окружает её в холодной комнате, где её держат в заточении, и как над ней издевается Тиран.

«Все дети играли где-нибудь во дворе, а я бежала домой, чтобы лечь в кровать», — вспоминает девушка.

«Почему это стало странным?»

Подростком Салли-Варя всё так же проживала жизнь кошки, чувствовала фантомные уши и хвостик и строила Миролапье — фэнтезийный мир, в котором людей нет вовсе, а есть только разумные добрые звери.

В 2010-м шестнадцатилетняя девушка стала объединять разрозненные сюжеты в единую вселенную. У Миролапья появилось деление на континенты и страны, собственная мифология, сотни персонажей и сюжетов. В этом мире есть свои названия для 12 месяцев: Ледохвост, Траволап, Звонкобег и другие. Расстояния в Миролапье измеряют в змеях. Так, один торос (местное название километра) — это 200 удавов, тысяча кобр или 10 тысяч слепозмеек. Правда, так говорят только звери с Юга, а на Севере, где живут совсем другие змеи, торос будет равен 500 гюрзам или тысяче полозов. Миролапские истории о сотворении мира вызывают ассоциации одновременно с Ветхим Заветом и теорией большого взрыва.

Обычные подростковые интересы при этом были абсолютно чужды Салли-Варе.

«Такого, чтобы мне хотелось флиртовать с мальчиками, делать макияж, иметь какие-то модные увлечения — нет, такого не было. Я попробовала макияж, и мне вообще не понравилось. То, что я не могу заплакать, не могу потереть глаз, вот это постоянное ощущение стянутости кожи — от косметики меня воротило и до сих пор воротит», — рассказывает Варвара.

Вплоть до окончания девятого класса она носила с собой маленьких игрушечных котиков, разговаривала с ними и абсолютно этого не стеснялась: «Для меня это были живые личности. Контакт был постоянный. Я могла отвлечься в моменте на что-то, но котик мог мне что-нибудь сказать, и я ему отвечала. Когда я с собой котика носила, на меня уже косо смотрели. А я думала: “Я же всю жизнь его ношу с собой, почему это стало странным?” После того, как я начала чувствовать вот это вот напряжение вокруг, я котика с парты убрала и стала носить в кармане. Не светить им».

Салли-Варя

Подростковые компании её абсолютно не интересовали: там обычно пили, а в понимании Салли-Вари, выросшей в семье алкозависимого, даже банка пива была абсолютным злом.

«Для меня человек, у которого в руке алкоголь, — это заражённый зомби-вирусом, от него надо бежать. Даже если он ещё не пьян в стельку, он уже заражён и уже опасен. Поэтому я избегала любых компаний. Тех, кто курил, я тоже избегала: у меня астма, я очень не люблю запах табака. И, в общем-то, они не говорили о животных, они не говорили о творчестве, они говорили о какой-то ерунде, которая мне была абсолютно неинтересна», — рассказывает она.

Псогарский синдром

Варвара жила, считая себя кошкой Салли. Это давно перестало быть обычной детской игрой — ведь, оставаясь Салли, она окончила девять классов, поступила в медицинский колледж и отучилась там три года.

Всё то время она одновременно находилась в Миролапье в плену у Тирана. Сначала он держал её в холодном неотапливаемом подвале и мучил, но потом внезапно поселил в комнате с камином и начал о ней заботиться.

«Салли сдалась в плен, и Тиран с ней плохо очень обращался, потому что он дорвался до своего объекта мести и был без тормозов. Он всякие вещи с ней делал, и бил, и вербальное насилие применял, но он её не насиловал — в Миролапье нет понятия сексуального удовольствия. И он настолько заигрался, что не заметил, как она, вообще-то, собралась помирать от плохого обращения. И вот у него открылись глаза, что он потеряет свою любимую игрушку. Тогда он её у камина разместил и начал бомбардировать заботой, потому что надо было её срочно спасать. И для Салли это было, конечно, удивительно, что он стал к ней так хорошо относиться внезапно», — рассказывает Варвара.

Тиран и Салли

Это был «короткий период такой бомбардировки лаской и заботой, когда Салли была такая изголодавшаяся, и по еде, в прямом смысле слова, и по хорошему отношению». Когда Салли и Тиран совершали перелап (то есть переход, в Миролапье корень меняется на -лап- при любом удобном случае) в столицу псов — Псогар, Тиран во время переправы провалился под лёд — и Салли вместо того, чтобы позволить ему утонуть, спасла пса. С тех пор она воспринимала его как своего хозяина, верно ему служила, оберегала от ночных кошмаров и млела, когда хозяин ненадолго снимал её ошейник и сам расчёсывал шерсть под ним, сбившуюся в колтуны.

Спасение на переправе

Салли воспряла духом, не без удовольствия наблюдая за вымученными движениями своего хозяина. Она слушала его жалобный скулёж и почти своей собственной шкурой осязала дрожь его хлипкого холёного тела. Почуявшая волю кошка приосанилась, встряхнулась.

В этот миг Звёзды даровали эсбэке свободу. И она решительно отвернулась от зияющей речной раны, в которой заслуженно погибал её мучитель. Её-то — отощавшую от скудной кормёжки — лёд держал, как гусиное пёрышко. Даже капризный наст не проламывался под её сухими изъеденными грубым металлом лапами.

Но сытого и отяжелевшего Тирана речные духи заманили в ловушку. И смерть уже кусала его за лапы. Падая в колючие объятия воды, он выпустил из пасти поводок, и теперь оставленная без внимания цепочка полосовала снег свободным концом.

Война Тирана и Салли

— С-с-салли!

Эсбэка невольно остановилась, привычная исполнять приказы. Но этот голос теперь звучал совсем иначе. Он не велел, не требовал, не сулил наказания за неповиновение. Он... умолял?

— Не б-б-б-бросай...

Звёзды даровали свободу? Салли прижала уши. Нет. Они даровали выбор.
Когти пса заскребли по льду.

— П-п-п-прошу тебя... Не уходи.

Отношение Салли к Тирану больше всего напоминает Стокгольмский синдром, и с этим соглашается и сама Варвара. Она как будто досадует, что Салли принимает те решения, которые принимает.

«Пленница, волей несчастного случая получившая долгожданную свободу, меняет её... на что? На жизнь собаки, которая всего лишь за год превратила Салли из гордого и сильного зверя в безвольную тень эсбэки. В силуэт, отголосок», — написала она в 2016 году в соцсетях, выкладывая рисунок, изображающий ту самую сцену во время переправы.

А у Тирана с момента спасения «зародилась эта странная больная любовь к той, кого до этого эпизода он планировал медленно и мучительно убивать».

Тиран и Салли

«У Салли было много противоречий. То есть она ненавидит себя за свой выбор, но при этом не хочет делать иной. Потом в её жизни ещё были ситуации, когда она снова могла обрести свободу, но она выбрала остаться с Тираном», — рассказывает Варвара.

После того, как Тиран стал хорошо обращаться с пленницей и дал ей доступ к еде, Салли, травмированная голодной жизнью в подвале, стала есть всё, до чего могла дотянуться, в любом доступном количестве.

Хронология Миролапья затейливо соотносится с земной, поэтому Варвара не может сказать точно, в каком возрасте компульсивное переедание началось у неё самой: «Скажем так, Салли приучила это тело жрать. И когда она была в нём, она ела, ела, ела, ела до бесконечности. И когда я получила это тело, я тоже ела, потому что стресс заедала и всё такое. В общем, да, компульсивное переедание. У нас с ней это была общая проблема».

Салли уходит в вондер

Варвара говорит, что «вернула тело», потому что в 2013-м году, на третьем курсе медучилища, поняла, что она не Салли, а Салли — какое-то другое, отдельное от неё существо. В этот момент Салли как бы вышла из тела, и оно осталось полной собственностью Варвары — но старые привычки, например переедание, остались на месте.

«Я поняла, что у меня хвост короткий, а у неё длинный. Какие-то изменения с ушами чувствовала. Мне для своего творчества нужно было тему куньих изучить, чтобы новых персонажей ввести. И чем больше я узнавала, тем больше чувствовала, что что-то ёкает, что-то такое вот родное. И, в общем, когда я поставила точку и сказала, что я росомаха Варра, Салли втянуло в вондер — в Миролапье, в её родной мир, где у неё есть своя биография и где её все знают», — описывает Варвара.

Варвара стала росомахой Варрой.

Варра

Салли за годы своего существования успела сильно измениться. В детстве это была отчаянная хулиганка, от которой выла половина Кошкада, в юности — отважный и смелый зверь, бесстрашно сражавшийся в Луголесской войне. К моменту же, когда Варвара перестала мыслить себя кошкой, Салли превратилась в сломленное существо, не представляющее жизни без своего хозяина.

«Салли спокойно лежала у подножия трона, прикованная к нему цепью. Её оплывшие от сытой жизни бока растекались по полу, а толстые лапы подпирали щекастую голову», — так Варвара описала Салли в своей книге «Далетравские куницы»

Логика существования Миролапья подразумевает, что местные звери понятия не имеют о мире людей. Пока Салли имела физическое тело в общепринятой реальности, она могла существовать в обоих мирах. Но, переместившись в Миролапье навсегда, она утратила память о людях: «Она даже не поняла, просто, как обычно, проснулась в родном мире и продолжила жить свою жизнь там». А Варра-Варя почувствовала себя чудовищно одинокой. Она буквально оказалась в ситуации, когда с ней не хотели дружить её воображаемые друзья.

«Меня никогда не смущало, что мне не с кем разделить Миролапье. У меня был свой мир, я могла там жить, и плевать на всех. Но случилось так, что даже для этого воображаемого мира я стала чужой. Потому что меня никто не знает там. Все отношения строила Салли. Все друзья были у неё. А когда мы разделились, я поняла, что я всех знаю, а меня — никто. Раньше я всегда могла рассчитывать на свой мир, мне всегда были не так важны внешние отношения, потому что у меня был внутренний мир и жизнь там. А в этот момент я потеряла его. И я осталась одна. У меня была депрессия, это был, наверное, один из самых ужасных периодов моей жизни», — говорит Варвара.

У этого ощущения собственной отверженности была и предыстория в общепринятой реальности — помимо того, что Варвара много читала про куньих и решила, что теперь она росомаха. Она поступила в медицинское училище с мыслью, что, возможно, в этот раз удастся начать с нуля и построить нормальные отношения.

Варра-Варя

«Ну, в общем, я, то есть Салли, когда поступала в техникум, думала, что здесь нас никто не знает, мы можем создать любой образ, можем притвориться нормальными, подружиться с кем-нибудь. И мы пытались быть дружелюбными. Ну, очень быстро мы снова стали изгоями. Было трудно соответствовать стандартам. Когда было хорошее настроение, я могла запеть прямо на уроке. То есть я помню, была контрольная по фармакологии, а я не хотела её решать и решила попеть песни Софии Ротару. И всем нравилось вроде бы. Но когда была напряжённая практика, там, конечно, у меня агрессия проявлялась. Я могла проклясть кого-нибудь. Конечно, учиться было тяжело, потому что опять аутсайдерами стали. Хотя со мной всё равно нянчились. Почему-то я располагаю к тому, чтобы со мной понянчиться», — рассказывает Варвара.

В итоге третий курс окончила Салли-Варя, а на четвёртый курс пришла уже Варра-Варя: «Пришла в депрессии, еле дотянула до конца и практику последнюю не осилила, забрала документы и ушла».

Психиатр Елизавета Фёдорова объясняет само появление Миролапья особенностью функционирования мозга, свойственной людям с РАС. При этом некоторые сюжеты в нём, предполагает она, могли появиться как следствие травматического опыта.

«Буллинг в школе, достаточно травматичная семейная ситуация могли в тот или иной момент сформировать какую-то определённую нить повествования в её фантазиях», — говорит психиатр.

Она предполагает, что некоторые ранящие Варвару сюжетные повороты в жизни Миролапья могли быть своего рода её аутоагрессией (то есть агрессией, направленной на саму себя), самоповреждающим поведением. Обычно самоповреждающим поведением называют физические явления вроде порезов кожи или вырывания волос, но в метафорическом смысле им может быть и уход в вондер воображаемой кошки.

Дар безумия

Девушка говорит, что нездоровые отношения Салли и Тирана не являются и не могут являться проекцией её реальных отношений — потому что эти истории были придуманы до того, как у нее в жизни появились романтические интересы.

«Откуда — я не знаю, вот честно, не анализировала и даже, возможно, боюсь лезть в эти дебри: вдруг моя память решила от меня что-то скрыть. У меня нет никаких ни предположений, ни подозрений. Просто был всегда интерес к какой-то теме про Стокгольмский синдром», — рассказывает она.

При этом Варвара признаётся, что в собственных отношениях с парнями пыталась брать пример с Салли — не в плане романтических чувств («Какая у неё романтика!»), а в том, что касается привязанности и верности: «Вот есть у меня партнёр, я должна быть ему верной до гроба».

Чтобы как-то заглушить чувство одиночества (ведь Салли и Тиран её не помнили и не хотели с ней общаться), Варра-Варя в 19 лет начала встречаться с первым попавшимся человеком, который этого захотел, — она звала его Соболь.

Варра-Варя

«Это были мои первые отношения, я в них прыгнула от какого-то такого чувства безысходности. Он писал в соцсетях про куничек, истории про зверюшек. Вот мы на этом сошлись, на любви к творчеству, посвящённому животным», — говорит она.

Именно тогда Варра открыла для себя куньих и стала представлять и рисовать себя в образе росомахи. Эти рисунки увидел в Сети Соболь, с которым они и раньше чуть-чуть общались (точнее, с точки зрения Варвары, Соболь общался с Салли, а с ней, Варрой, не был знаком). Они несколько раз встретились и очень быстро сблизились.

«Я не знаю, что такое влюблённость, мне очень трудно это понять. Было желание, чтобы он постоянно со мной общался, постоянно был рядом. Если он не был на сайте, я испытывала дикую тревогу, мне было очень плохо. Скорее всего, депрессию так заработала, потому что меня перестало что-либо интересовать. Могла только лежать. Не могу назвать это любовью, во всяком случае, здоровой влюблённостью. О здоровых чувствах каких-то не было вообще речи. Как будто бы сразу была созависимость. Я, конечно, тоже себя за это ненавидела, мне было очень плохо, я не могла от этого чувства никак избавиться», — вспоминает она.

У молодого человека был психиатрический диагноз, но Варра до сих пор не знает, какой. Сам Соболь говорил, что ему дан «дар безумия».

«Он мне рассказывал, как ему вызвали санитаров, как его связали, увезли, заперли, нейролептиками кормили. Я спросила, какой у него диагноз, он говорит, что не знает. А мама его сказала: “Это был санаторий, и диагноза у нас никакого нет, что ты придумываешь?”, — вспоминает Варра. Чтобы быть со своим парнем, Варра переехала из Петербурга в Москву. Никто из них тогда не работал, жили с его мамой.

Соболь говорил девушке, что «его пичкают нейролептиками просто так, чтобы он был овощем».

Варра-Варя

«Я тогда ему говорю: “Так ты не пей”. Я же ничего про это не знала. И если тебе твой близкий человек говорит: “Меня хотят сделать овощем и закармливают таблетками, от которых я всё время сплю и ничего не чувствую”, конечно, ты скажешь “Так не пей”. И он творил такие вещи! Он бил меня, он плевал в меня, пытался на моих глазах повеситься, я перерезала верёвку. И его мама видела, что мы живём вместе. Что он меня душит. И она мне ни хрена не сказала, что эти нейролептики ему обязательно надо пить», — злится Варра.

Нейролептики, они же антипсихотики, помогают справиться с бредом, галлюцинациями, снимают психотическое возбуждение и агрессивность. Можно предположить, что, когда молодой человек перестал принимать препараты, его состояние ухудшилось, и страдал от этого не только он сам, но и Варра-Варя.

Ей было очень плохо вдали от дома, поэтому они с парнем в итоге переехали в Петербург — и жили уже с мамой Варры-Вари. Девушка устроилась на работу в зоогостиницу, парень не работал и большую часть дня проводил у неё на работе.

Так было и в последний день жизни Соболя.

«В какой-то момент мы поссорились, из-за какой-то ерунды. Я ему сказала: “Слушай, у меня сейчас конец смены, я всё закрываю, не могу сейчас выяснять отношения, давай я сейчас домой приду, и мы всё обговорим, что там тебе не нравится”».

Соболь ушёл домой — так подумала Варра-Варя, — а, закончив все рабочие дела, она нашла его тело в коридоре зоосалона. Сначала она подумала, что он просто её пугает, потому что он не раз угрожал покончить с собой. А потом увидела посиневшие губы.

«И у меня начинается паника. Он не дышит. Я сделала искусственное дыхание, побежала, открыла окна, крикнула людей с улицы. Люди набежали, а я уже просто под столом валялась от ужаса. Его забрала скорая. Я позвонила своей маме и, самое ужасное, я звонила его маме, говорила, что произошло. 13 дней, по-моему, он пролежал в коме, а потом умер в реанимации», — рассказывает Варра.

У её парня до этого были демонстративные попытки суицида, и Варра уверена: он надеялся, что она успеет его найти. «Я думаю, закончилось бы в любом случае смертью одного из нас. И я даже рада, что это не я», — говорит Варра.

В зоосалоне её попросили написать заявление «по собственному».

«Чтобы не умереть от одиночества»

Сразу после смерти Соболя Варра-Варя решила создать тульпу, то есть воображаемого друга, что-то вроде самовнушённой галлюцинации, которая становится спутником человека в реальном мире. Так появился Искрен, харза, или желтогрудая куница. В отличие от Салли и Тирана, которые жили в тот момент только в воображаемом Миролапье, Искрен был частью реального мира — Варра-Варя видела его наложением, — воображаемый объект вписывался в обычную обстановку силой фантазии.

К этому моменту у Варры-Вари уже было ещё одно близкое существо — норка Туомитар, игрушка, которую девушка сама сшила и брала с собой во все поездки.

Варвара с Туомитар гуляет по экотропе в Комарово

«В 2014 году мы с моим первым парнем были на речке и там увидели настоящих живых норок. Целую семью. Они там под веткой черёмухи были, я к ним переплыла на другую сторону, чтобы рассмотреть, и они не убежали. Короче, я была впечатлена. Это был полный восторг. И на волне вот этого вдохновения я решила сшить свою норку, как бы по мотивам встречи. У неё каркасик такой гнущийся из проволоки, шкурка из искусственного меха коричневого, жилеточка рыженькая, бусики, глаза большие такие. Назвала её Туомитар, потому что “туоми” — это по-фински черёмуха. А финский, потому что эта территория, где я встретила норок, раньше Финляндии принадлежала, и тут все названия финские сохранились на Карельском перешейке», — описывает она.

Туомитар

Однако Туомитар в то время никогда не отвечала Варре-Варе и всё время молчала, как девушка ни просила её с ней поговорить. Чтобы с кем-то разговаривать, она и решила создать Искрена.

При этом нельзя сказать, что девушка находилась в полной социальной изоляции: она до сих пор общается со своей «подругой-кошколюбкой», с которой в детстве играла в зверей. Та хоть и выросла из детских игр, но общаться с ней не перестала. Есть у неё и знакомые художники — люди, которые так же, как она, рисуют звериное фэнтези, периодически они устраивают творческие встречи, были и знакомые тульповоды. Однако не слишком частое общение с друзьями не могло заменить постоянного непрерывного контакта, который раньше был между Салли, Тираном и их создательницей.

Туомитар

«Цель создания тульпы была утилитарная — для спасения от одиночества, чтобы мне было с кем поговорить. И опыт показал, что отношения, построенные только на этом, — не самые крепкие», — замечает Варра-Варя.

Но оказалось, что Варра с Искреном слишком разные.

«Он был какой-то немного надменный, не люблю такой типаж, а он получился именно таким. Я не знаю, почему он оказался мужского пола, с самками мне находить общий язык гораздо проще. Искрен был прямолинейный, он мог говорить гадости какие-то, мог с кем-то ссориться, у него была страница во “ВКонтакте”, он с неё в какие-то срачи вступал, — объясняет Варра-Варя (в физическом смысле страницу Искрена вела, конечно, сама девушка, но в это время она как бы давала тульпе управлять телом. — Прим. «Базы»). — Вот это мне тоже не нравилось. Я встречала среди своих знакомых тех, у которых тульпа была просто гопотой, которой вообще было плевать на чужие чувства, на вежливость какую-то. И у меня такое сразу к ним отвращение! И я в какой-то момент осознала, что Искрен примерно такой же», — рассказывает она.

Одного Искрена, да ещё и оказавшегося надменным и слишком прямолинейным, было мало для того, чтобы «не сойти с ума от одиночества». И Варра «впрыгнула в другие отношения». Парень, которого она звала Странником, тоже любил звериное фэнтези и нашёл Варру-Варю через её творчество. Он по-дружески утешал её после потери Соболя, а спустя полгода дружеское участие окончательно перевоплотилось в роман.

«Теперь мне нужно было уже его внимание, чтобы чувствовать себя лучше. Точно так абсолютно, как начиналось с Соболем. Я как бы ещё не особо была научена, что нужно ценить себя. Что я важнее моих отношений и свет клином не сошёлся на козле, если он козёл. Но я терпела всякое, потому что терпеть то, что он себе позволял, было в моей голове почему-то лучше, чем если бы его в моей жизни не было», — рассказывает Варра-Варя.

Парень её бил, однажды начал душить — и отпустил, только когда она почти потеряла сознание. У него тоже была тульпа — куница Яра. Варра-Варя ревновала к ней.

Варра-Варя

«В этом я свою ошибку признаю. Но он всё-таки подавал повод, скажем так, он смотрел рисунки — порнуху с фурри-куницами, но не смотрел с росомахами. У него этих куничек были гигабайты на его устройствах. Он во время секса ставил на меня планшет и смотрел куниц. Без этого тоже было иногда, но с этим часто. Я его как-то не устраивала. Потом он заставлял меня рисовать порно для него. У меня есть такая раса в Миролапье, звери, которые как бы похожи на крылатых куничек. А в Миролапье нет секса для удовольствия, только для зачатия детей, у них нет культа секса. А вот эти крылатые кунички — волшебные существа, они вообще не размножаются, поэтому и секса никакого знать они не могут. А он заставлял меня вот с крылатыми рисовать порно. Я рисовала и плакала, у меня просто слёзы на эти рисунки катились. А он потом на это наяривал», — вспоминает она.

Но, кажется, больнее всего для Варры-Вари было то, что он пил: «У нас был уговор, что никакого алкоголя в нашей жизни быть не может, потому что отец у меня алкоголик, и меня эта тема триггерит. Он принял эти условия, но потом начал напиваться. Мне надо было бросить его сразу, но у меня была созависимость лютая. У нас дошло до свадьбы. И он напился, говорил про меня гадости, я всю свою свадьбу рыдала. Потом у нас был типа медовый месяц на турбазе, куда хотел он, а не я».

Во время «медового месяца» она с мужем сидела у костра в компании других отдыхающих. Внезапно костёр взорвался снопом искр, Варра-Варя испугалась и убежала в лес: «Там было ещё кладбище деревенское полузаброшенное. Я гуляла по этому кладбищу в кромешной тьме и думала: “Ну сейчас же он пойдёт меня искать? Он же пойдёт меня искать?” Проходила я так где-то часок, потом подошла к костру, он сидит там с рюмкой водки и рассказывает о том, как на свадьбе его брат протащил алкоголь крепкий и какая невеста дура. И все смеялись. Ну и на этом мы, можно сказать, расстались», — описывает она.

Разошлись они в 2019-м.

«Уйти в другую страну»

Всё это время в Миролапье шла своя жизнь. Варра-Варя приходила к Салли и Тирану и «задалбывала их».

«Они меня воспринимали как какую-то сверхъестественную фигуру, потому что я то в их снах к ним приду, то так припрусь. Салли с Тираном считали меня шаманкой, ведьмой, зверем, который обладает какими-то магическими способностями, хотя как таковой прям магии-магии в мире нет, но вот взаимодействие с какими-то тонкими мирами там есть. Было видно, что не очень-то мне рады, точнее, совсем не рады, особенно Салли, — её я раздражала своим присутствием», — говорит она.

У Варвары есть рассказ, где она приходит в сон Тирана и предлагает дружбу, а тот отвечает: «Ты меня недостойна. Я тебя презираю».

Потом она решила, что «пора начинать новую жизнь». Из Луголесья, где происходило большинство её приключений, Варра-Варя ушла в Далетравье.

Фир-Фир

По сюжету там её, спящую за камнем, нашёл ольхен Фир-Фир — то есть сын ольхевы, правительницы Далетравья, который никогда не станет править сам, потому что этой страной по традиции управляют только самки. Росомаха Варра отправилась странствовать по Далетравью вместе с Фир-Фиром и ещё парочкой друзей.

Книга «Далетравские куницы»

А Варвара написала об этом книгу под названием «Далетравские куницы». В книге росомаха Варра выписана зверем толстым, неуклюжим и неопрятным, способным на великодушие, но всегда готовым за себя постоять: «Фир-Фир задумчиво разглядывал свою новую знакомую. Нескладная, неуклюжая, толстая и растрёпанная, она производила впечатление зверя, которому всё равно, что скажут о нём другие. Но болотно-карие глаза смотрели по-доброму и дружелюбно».

Однако закончились всё опять в Луголесье: «Все дороги ведут у меня туда, я пыталась как-то переключиться, но не смогла».

«Лучше пойду бомжевать, чем на работу»

Сразу после развода в 2019 году Варра-Варя тут же вступила в новые отношения.

«Я забрала документы на развод и тут же села на самолёт и полетела в Пермь к моему нынешнему парню. Просто совпало очень забавно, что я в один день и развелась, и улетела. Это было комично. Мы с Ильёй общались давно как друзья. Он увидел мой рисунок, ему понравилось, решил мне что-то написать, и мы разговорились. В общем-то, как со всеми парнями. И когда вот Странник делал свои некрасивые вещи, меня мой нынешний поддерживал как друг. После развода мне нужны были новые впечатления, и он сказал: “Приезжай в гости”, — и можно сказать, что с этой встречи мы и отсчитываем наши отношения. Этот выбор был продиктован не здравым смыслом, но сейчас я довольна этим выбором. Мой парень проявил терпение, потому что он прекрасно понимал, что я дико травмирована другими отношениями, и мне трудно довериться в новых. И вот он дождался, когда я оттаяла и уже полноценно могла отвечать ему на чувства», — рассказывает она.

Варра-Варя

Илья увлекается фотографией, в создании воображаемых миров не участвует, но любит наблюдать со стороны за всеми жителями Миролапья — кроме Тирана, к нему он ревнует. Впрочем, до конфликтов не доходит — просто Илья предпочитает изучать других обитателей Миролапья, по возможности игнорируя Тирана.

По словам Варры, ревность к Тирану была у всех её парней, потому что «мне капец как хотелось говорить о нём». Варре казалось, что «раз там нет романтики никакой, то как бы всё нормально».

«А нет, они чувствовали какие-то уколы ревности, я не знаю. Короче, моя какая-то одержимость Тираном их допекала не меньше, чем Тирана — я сама. Для меня он личность. Возможно, они перенимали моё отношение, что я отношусь как к живому, может, просто слишком много о нём говорила в какой-то момент. Чем хуже было моё состояние, тем больше я говорила», — рассказывает она.

У Варры есть группа в соцсетях, посвящённая звериному фэнтези, и три тысячи активных подписчиков: «Моё творчество приносит какой-то доход. Не очень большой, не прожиточный минимум, меньше. Но всё-таки на какие-то свои хотелки я могу наскрести».

Варвара за работой с кошкой Темперой

Есть подписчики, которые постоянно или разово донатят, иногда Варра-Варя берёт заказы, чтобы нарисовать чужого персонажа, но редко: «Хочу монетизировать собственное творчество, а не заказное». Это стоит 3-6 тысяч рублей. Ещё она напечатала и продала 60 экземпляров своей книги «Далетравские куницы» — про ту самую попытку уйти в другую страну и не зацикливаться на Салли и Тиране. Иногда у неё покупают коллекционные карточки с персонажами, ещё у Варры-Вари можно приобрести право на то, чтобы нарисовать свою эсбэку. Эсбэки — это крупные кошки, к виду которых относится Салли.

«Это маленькие крупицы дохода, там чуть-чуть, здесь чуть-чуть. Но я не скажу, что я могла бы одна на это существовать полноценно», — признаёт девушка.

В основном они живут на зарплату Ильи, потому что после того, как Варру-Варю уволили из зоосалона, она так и не смогла больше работать полноценно: «Я в процессе получала такую травматизацию психологическую… Вот это ощущение, когда ты просто инструмент, который можно выкинуть, если он сломается или даст слабину… Я так и не смогла после всего этого снова искать работу, и у меня просто жуткая паника была, слёзы. Я думала, лучше пойду бомжевать, чем на работу».

Салли-тульпа

А через полтора-два года после начала новых отношений к ней вернулись Салли и Тиран. Сначала Варра-Варя решила рассказать Тирану, что она — создатель их мира.

«Я рассказала ему всю эту историю именно с точки зрения творца. Ну он был в шоке. Салли не верила долго очень, думала, что я какая-нибудь там колдунья, что-нибудь там шаманю, хочу забрать трон и всякое такое», — описывает она.

Где-то в 2022 году Салли и Тиран вышли в реальный мир — что, конечно, было нарушением непреложного миролапского закона, что местные звери ничего не знают о людях. «Вот в одной из песен “Мельницы” есть очень хорошая строчка, которая это всё объясняет: “Я создал и нарушил столько правил”. Я нарушила свои же правила», — признаёт Варра-Варя.

Началось всё с того, что Тирану стало интересно.

Салли и Тиран возвращаются в реальный мир

«Меня тут что-то расстроит, я прихожу к нему, плачу, что-то рассказываю. И ему стало интересно, что это за мир такой, который так на меня влияет. Он настоял на том, чтобы я его сюда привела, ну а Салли никто не спрашивал, он её взял с собой, хотя она не хотела. Но потом рада оказалась: она вспомнила какую-то другую часть своей жизни, ко мне отношение изменила».

Теперь Варра-Варя считает Салли и Тирана своими тульпами. Варра узнала о тульпах в 2012 году, случайно наткнувшись на статью о них в Сети: «Не было вот такого, что: “О, вот это оно!” Но когда я смогла на всю эту нашу историю посмотреть в ретроспективе, я поняла, что это за явление». А с тульпой Искреном Варра-Варя так и не смогла сойтись характерами, так что они договорились, что он навсегда уйдёт в вондер. К этому времени, ещё до возвращения Салли и Тирана, с ней уже заговорила норка Туомитар, и ей стало не так одиноко.

Туомитар объяснила, что хотела говорить по-фински, а Варра-Варя не знала этого языка. Теперь Туомитар сопровождает девушку везде — иногда в игрушечном теле, но чаще — как любая другая тульпа.

Салли сейчас практически постоянно с Варрой. Тиран тоже иногда приходит в этот мир — но в Миролапье он правитель, так что там у него много дел: «Салли стала гораздо реже приходить к Тирану, всё время со мной тусит. Вроде как он сам хотел, чтобы она меня защищала, была как телохранитель, что ли, не знаю, душехранитель. В общем, чтобы она тут следила за мной, а если что-то нехорошо, чтобы его звала. Поэтому она тут без зазрения совести остаётся, хотя понимает, конечно, что ему там одиноко, грустно, тоскливо и что она, может, не очень хорошо поступает, когда забивает на него».

«Я не отказываю воображаемым существам в автономности»

Варра понимает, что Салли и Тиран — порождение её воображения. Они никогда не обретают чёткости галлюцинации, она отличает их голоса от звуков реального мира. Голос Салли — ниже, чем у Варры, «грудной, такой вот брутальный».

Когда Салли и Тиран приходят в реальный мир, она видит их как воображаемые объекты, вписанные в реальность: «Вы же можете представить, как на столе лежит яблоко. Вот я так же могу представить, как в кресле сидит Салли».

«У меня воображение хорошо развито, и я могу как бы наделять своих порождений автономностью и верить в это сама. Это всё на вере держится», — объясняет она.

Всех своих персонажей Варра-Варя считает отдельными личностями. Никто из них не является ею, но может походить на неё: «Вот с Салли мы похожи в каких-то аспектах. Как сёстры скорее или как те, кто прошёл путь вместе».

Помимо её главных друзей есть ещё сотни обычных жителей Миролапья, каждый из которых, уверена Варра, отдельная личность.

Жители Миролапья

«Я не отказываю воображаемым существам в автономности и в развитии собственной личности. Я создала воображаемый мир, их родной мир, но я не управляю ими как марионетками. Я установила рамки, какие-то каноны самого мира, но я не задавала вектор их жизни. Каждый живёт как хочет. У каждого жителя свой характер, своя история. Я за ними наблюдаю. Знаете, как писатели говорят, что персонажи сами рассказывают им свои истории, вот у меня так же. Это мысленный процесс, но он не всецело, скажем так, подвластен мне. Я скорее нащупываю. Если я хочу узнать биографию какого-то жителя, начинаю смотреть на него, на его окружение, чувствую, где горячо, где холодно. А если я нащупала что-то и прям чувствуется: “Да, это оно, это про него”, то это вплетается в канон».

Варра-Варя говорит, что для других людей жители Миролапья существуют как персонажи комиксов или рассказов. Но если для остальных Миролапье — продукт творчества, то для неё самой — это мир, в котором она живёт параллельно с реальным.

В реальный же мир выходят только Салли и Тиран. При этом Салли может войти в тело Варры-Вари — тульповоды называют это посессинг.

Варра-Варя

«Я как бы главный оператор в теле. Салли может войти в тело, не спрашивая, а дальше я могу решать, выкинуть её или оставить. Но она не очень часто этим пользуется, только для каких-то практических целей. Вот, например, когда я принимала «Карбамазепин» (противоэпилептический препарат, а также нормотимик, используется при лечение аффективных расстройств. — Прим. Baza) у меня от него ужасно кружилась голова, и я еле ходила. И иногда, когда мне было совсем плохо, Салли брала контроль над телом и, поскольку она выносливее, доводила меня до дома. Она лучше терпит всякую боль. В кресле зубного она сидела вместо меня. Когда Салли в моём теле, меняются все фантомные части, то есть хвост, уши, нос, там, шерсть. А я нахожусь, получается, где-то внутри головы, но сбоку, все органы чувств начинают принадлежать Салли».

Тульпы помогают Варре-Варе дойти до дома, когда она пьёт нормотимик

Психиатр Елизавета Фёдорова объясняет, что это может быть диссоциацией — механизмом защиты, когда человек воспринимает события так, будто они происходят не с ним, а с кем-то посторонним.

«Для людей с выраженным негативным детским опытом или вообще с негативным опытом в жизни очень характерны такие штуки, которые называются диссоциации. То есть это такое ощущение расщепления сознания, это такой защитный механизм, чтобы справляться с какими-то трудностями и проблемами. И вот эта история, связанная с тем, что Салли выходит на первый план, это как раз то, что можно расценить как диссоциативную симптоматику, которая на самом деле характерна не для людей с расстройством аутистического спектра, а именно для людей, у которых была выраженная травма в прошлом», — говорит психиатр.

«Вот это уже звоночек»

Варра-Варя несколько раз была на приёме у психиатров. Всё началось с того, что её близкая подруга несколько раз сказала, что у нее есть аутичные черты.

«Я начала тогда читать, проходить тесты, и тесты все показывали высокий самый уровень вероятности. Я думаю: “Окей, а специалисты что скажут?” Я пошла в государственный ПНД, меня там поместили в медико-реабилитационное отделение, там не только таблеточки пьёшь, но ещё рисуешь, играешь, сказочки читаешь, групповая терапия, индивидуальная — как детский сад или школа, только без учебного элемента. Мне очень нравилось, было классно. Мне поставили пограничное расстройство личности. И я думала, типа, блин, мне не поставили аутизм, значит, я просто тупица, значит, я просто неправильная, плохая, я не могу пользоваться, там, какими-то лайфхаками для аутистов. А потом я всё-таки попала к специалисту, который, выслушав мою историю, примерно всё то же самое, что я сейчас рассказала вам, поставил мне синдром Аспергера. И мне как-то спокойнее стало, что, типа, теперь-то всё понятно», — говорит Варра.

Частный психиатр, который диагностировал у Варры-Вари синдром Аспергера, сказал, что надо ещё понаблюдать её, чтобы подтвердить пограничное расстройство, — но Варра пока что не дошла к ней на следующий приём.

«Вот этот страх быть покинутой, чувство вины, импульсивность — пограничные вещи у меня есть, но зависимости нету, алкоголь, наркомания — мимо. Однако была зависимость от еды, компульсивное переедание, я заедала стресс. Как только начала принимать антидепрессанты, еда перестала для меня значить так много, и я сбросила килограммов двадцать. А до этого я ела, ела, это был такой быстрый и халявный способ получить позитивные эмоции», — рассказывает она.

Варра-Варя

Антидепрессанты ей назначили ещё до того, как она дошла до частного психиатра, — это сделал невролог: «Вообще проблемы, которые стоит решать у психиатра, у меня были практически всегда, но антидепрессанты мне назначили, когда я пошла к неврологу и сказала, что у меня немеют руки. Он мне сказал, что у меня тревожность повышена. Я стала пить антидепрессанты, потом ещё я пошла к гастроэнтерологу с синдромом раздражённого кишечника, он тоже сказал: “пей антидепрессы, это поможет”. И да, помогло».

После начала приёма антидепрессантов «ушла вот эта глупая тревога необоснованная, когда нету никакой причины для неё, а ты всё равно можешь весь день пролежать в тревоге». Правда, она ушла не насовсем, а как будто переместилась в сны.

«Кошмары стали очень детальными, последовательными, яркими. Сюжеты могут быть разные, но есть такой паттерн: друзья бросают, кто-то меня предаёт. Конфликты, которые во сне рассматриваются, яйца выеденного не стоят, но при этом я рыдаю так, будто бы там схлопнулась планета. Сегодня, например, снилась моя подруга самая близкая. Что мы с ней в моей школе учимся, она сидит возле какого-то кабинета, я спросила, где будет урок, она сказала, что не знает. И я пошла к расписанию уроков, по дороге заблудилась в каких-то снегах, у меня случилась истерика, я плакала, я пропустила все уроки. А когда я добралась до расписания, то увидела, что урок именно в том кабинете, рядом с которым она сидела, то есть она знала, а мне не сказала. И это были реально такие эмоции сильные, обида, злость. В этом сне, кстати, мне Салли помогала, говорила: “Ой, да ладно, ну вот они тебя предали, но я с тобой буду, мы прорвёмся, нам всё по силам”. Так она меня поддерживала, собственно, как и в реальной жизни она это делает», — рассказывает Варра.

Варра-Варя

С её слов, никого из специалистов не насторожил её воображаемый мир говорящих зверей. Врачи мало внимания уделили Салли и Миролапью.

«Я хотела, чтобы врачи говорили и с моими тульпами тоже, но они просто расспрашивали чисто про механику, могу ли я голоса в голове отличать от реальных, и когда понимали, что это не шизофрения, как-то охладевали к этой теме. И мне это было очень обидно, потому что я очень хотела поработать с тульпами, всё-таки мы все в тандеме, мы влияем друг на друга. У Салли были какие-то свои проблемы, которые она хотела бы обсудить с психотерапевтом, но навязываться ей было неловко. То есть, если бы её вызвали на разговор, она бы охотно пошла, но сама стеснялась».

Сама Варра-Варя границу между богатым воображением и психиатрическими проблемами проводит так: «Ты понимаешь, что это объект из воображаемой плоскости, который ты накладываешь на реальность. А когда это всё кажется настоящим настолько, что не отличить от физической реальности, то это вот уже звоночек».

Варра-Варя говорит, что если бы у неё была возможность навсегда переселиться в Миролапье и физически быть росомахой Варрой, она бы это сделала — даже если ради этого пришлось бы оставить близких людей. Но раз это невозможно, она надеется, что Салли с Тираном будут с ней всегда и никуда не исчезнут. «Тульпа умирает вместе с хостом (т.е. тульповодом, создателем тульпы. — Прим. Baza), у неё нет своего тела, которое неизбежно стареет», — объясняет она. По возрасту Салли и Тиран её ровесники, так что они будут взрослеть и стареть вместе с ней.

Если у вас есть интересная тема или история, но по каким-то причинам вы не можете её опубликовать, присылайте материал на почту bazastory@gmail.com. Вы получите гонорар, а мы — новый хороший текст. Будем рады поработать вместе!

Текст: Мария Семёнова
Дизайн: Роман Копылов