думаю что веник потом сжечь в печке, еще на дым начитать,  а пепел милому подсыпать-выши соображения?

[Напустить тоску парню]. Пойти в баню, после паренья, стать на тот веник, которым парились, и говорить: Выйду из парной байны, стану своим белым бумажным телом на шелков веник: дуну и плюну в четыре ветра буйных. Попрошу из чиста поля четырех братьев, — четыре птицы востроносы и долгоносы, окованы носы. Лети из чистого поля белый кречет, неси белый кречет вострый нож и востро копье; садись белый кречет рабу Божию (имя рек) на белы груди, на ретиво сердце. Режь же его белы груди тем же вострым ножем, коли же его ретиво сердце тем же вострым копьем; вынимай из его ретива сердца, из черной печени и изо всей крови горячей еще тоску и кручину. Полети белый кречет, понеси, белый кречет, всю тоску и кручину, на воду не опусти, на землю не урони, на стуже не позноби, на ветре не посуши, на солнце не повянь; донеси всю тоску кручину, всю сухоту, чахоту и юноту велику до раба Божия (имя рек) где бы его завидеть, где бы его заслышать, хош бы в чистом поле, хош бы при расстанье великом, хош бы при путях — дорогах, хошь бы в парной байне, хош бы в светлой светлицы, хош бы за столами дубовыми, хош бы за скатертями перчатными, хош бы за кушаньями сахарными, хош при мягкой постели, при высоком зголовьи, хош при крепком сну. Садись белый кречет рабу Божию (имя рек) на белы груди, на ретиво сердце, режь его белы груди тем же острым ножом, коли его ретиво сердце тем же острым копьем, клади в его былы груди, в ретиво сердце, в кровь кипучую всю тоску кручину, всю сухоту, всю чахоту, всю юноту великую, во всю его силу могучую, в грудь и спину, в хоть его и в плоть его, в семьдесят семь жил, в станову его жилу, в семьдесят семь суставов, в становой его сустав, во всю буйну голову, в лицо его белое, в брови черния, в уста сахарния, во всю его красоту молодецкую. Раб Божий (имя рек) по мне рабе Божией (имя рек) чах бы чахотой, сох сухотой, вял вянотой в день по солнцу, в ночь по месяцу, на новцу, на полну и на ветху, в перекрой месяцу во все меженые дни, в утренни и в вечерни зори, во всякой час и минуту. Как Май месяц мается, так бы раб Божий (имя рек) за рабой Божией (имя рек) ходил и маялся. Не мог бы ее ходить и переходить, никоим словом обходить, век по веки, и раб Божий (имя рек) по рабе Божией (имя рек) не мог бы ни жить, ни быть, ни пить, ни есть, ни на новцу, ни на полну, ни на ветху, ни на перекрой месяца, во все межны дни. Как Май месяц мается, также бы раб Божий (имя рек) за рабой Божией (имя рек) ходил и маялся, и не мог бы он ее никоим словом ходить и переходить, и не мог бы без ее ни пить, ни есть, ни жить, ни быть. Эти мои наговорны слова, которы договорены, которы переговорены, которы назади остались, — берите мои слова вострей вострого ножа, вострей копья, вострей сабли, ярей ключевой воды. И этим моим наговорным словам заключенные слова ключ и замок, ключ щуке, замок в зубы, — щука в море. Ныне и присно и во веки веков, аминь.

Кирилова Рената
раз нет другого, делайте с этим.

или такие фотографии вообще не подходят для обрядов?

Подскажите пожалуйста, а можно в один вечер сделать приворот и после вызов фагот? Спасибо

Уточню, на личной силе ритуал?
И,
Играет ли здесь какую-либо роль зеркало? Честно, у меня какая-то фишка по зеркалам, если они в обряде встречаются, отношусь очень настороженно.