К. Лаушкин. Баба-Яга и одноногие боги
Баба-Яга — известный персонаж славянских волшебных сказок. Исторические корни этого образа в общем виде достаточно выявлены. Прежде чем стать сказочным персонажем, Баба-Яга была существом мифологическим — славянской богиней смерти. Выяснено также, что образ подвергся антропоморфизации, первоначально он имел териоморфный вид. Но какое именно животное лежит в истоках образа, неясно. В настоящем сообщении мы постараемся установить это. Решая частную задачу, нам придется коснуться более широкой проблемы происхождения образа одноногих богов.
Хорошо известны основные черты образа Бабы-Яги: это женщина, старуха, у нее необычная (чаща всего — костяная) нога. По причинам, которые станут понятными дальше, остался в тени важный признак Яги: она была одноногой. На него мало обращали внимания исследователи, между тем как именно он открывает возможность проникнуть глубже в древнюю зооморфную природу Яги.
Некоторые сказки прямо называют Бабу-Ягу одноногой. «Ах, ты, Бабушка-Яга, одна ты нога!», — обращается к Яге герой сказки «Иван-царевич и богатырка Синеглазка». В сказке «Ванюша-дурачок» Баба-Яга является к трем братьям, расположившимся в лесу, и «прыгает вокруг них на одной ноге». Но гораздо чаще встречается в сказках не одноногая, а костеногая Баба-Яга. Костяная нога упоминается почти всегда в единственном числе — штрих, сохраняющий, хотя и в затемненном виде, образ одноногой Яги. При дальнейшем развитии образа одна нога приобретала новые фантастические признаки: она становится то деревянной, то золотой, то навозной, то костяной. Последний признак оказался самым стойким. Зарегистрированная некоторая неустойчивость признаков, которыми наделялась нога богини смерти, лишний раз подтверждает, что они вторичны по отношению к первичному качеству — одноногости. Отметим также, что эти вторичные, но достаточно яркие признаки, особенно костеногость, переключали на себя внимание сказочников и слушателей; древнейший признак — одноногость — постепенно погружался в тень.
Костеногость — это атрибут смерти (нога мертвеца или скелета). Потому он и оказался самым устойчивым из вторичных признаков, что лучше, чем другие, выражал внутреннюю природу образа. Но почему признак смерти был прикреплен не к чему-либо, а к ноге мифологического персонажа? Это вызывает недоумение: ведь хорошо известно, что первобытное сознание регистрирует изменения, происходящие в теле под влиянием смерти, не в конечностях, а в первую очередь в органах дыхания и кровообращения. Не были ли одноногость и костеногость в образе Бабы-Яги семантически однозначными признаками? Чтобы ответить на этот вопрос, обратимся к образу одноногих сверхъестественных существ.
Одноногие божества (и их разновидность — хромоногие) давно интересовали исследователей. Однако происхождение этого образа до сих пор остается не ясным. Из существующих объяснений наиболее вероятными считаются, что хромота является олицетворением огня, который рождается слабой искрой, или молнии, «зигзаги которой сравнивались с торопливым бегом хромого».
Ни то, ни другое объяснение нельзя признать основательным. Имеется значительная часть одноногих и хромоногих мифологических существ, которые не имели никакого отношения к огню — небесному или земному. Обращает на себя внимание другая зависимость: все эти существа, за малым исключением, на которые будет указано ниже, так или иначе связаны с образом змеи. Связь эта настолько постоянна, что можно сформулировать правило: если миф сообщает, что у божества не все ладно с ногами, то «ищите змею!».
Для иллюстрации мы возьмем примеры из наиболее изученной классической мифологии, хотя их можно найти немалое количество в мифах многих народов, так как образ божества с одной ногой или испорченными ногами распространен во всех частях света — в Европе, Азии, Африке, в Северной, Центральной и Южной Америке, Австралии и Океании.
О Гефесте было известно, что он сильно хромал — даже ходить один не мог, его поддерживали две выкованные из золота рабыни. Греки объясняли хромоту тем, что Гера, пораженная уродством сына, сбросила его с Олимпа и он при падении повредил ногу. Но это позднее объяснение. Более ранние мифы помнили, что Гефест был хромым от рождения. В чем же состояло первоначальное уродство? Ответ находим в мифе о сыне Гефеста Эрихтонии. Его воспитывала Афина. Однажды она передала младенца в закрытом ящике дочерям Кекропа (божества земли), запретив при этом заглядывать в ящик. Девушки нарушили запрет, открыли ящик и увидели, что тело младенца переходило в змеиный хвост. Уродство, которое удалось замаскировать отцу, обнаружилось у сына.
У Эдипа, трагического царя Фив и, видимо, догреческого божества, была опухшая нога. Миф объясняет уродство тем, что* в детстве ому прокололи ступни ног. Но это тоже вторичное объяснение. На самом деле «пухлость» есть позднее переосмысление змеиного хвоста, который первоначально имел Эдип вместо ног.
Правило «если у мифологического существа неладно с ногами, то ищите змею» поддается обращению (conversio): «если мифическое существо имеет отношение к змеям, то ищите какую-нибудь историю о его ногах». Пример, Зевс никогда не считался хромоногим, кажется, у него с ногами все обстояло в высшей степени благополучно. Но Зевс обращался в змея (миф о браке с Персефоной). Эти превращения часто бывают своего рода мифологическим атавизмом — возвращением очеловеченных богов к своим звероподобным предкам. И, действительно, Зевс сам когда-то был змеем. Значит, есть смысл искать миф о его ногах. Надежда нас не обманывает. В мифе о борьбе Зевса с Тифоном имеется такой эпизод. Тифон победил Зевса и вырезал у него жилы на ногах, чтобы он не мог ходить. Зевс остался бы хромым на всю жизнь, но ему помогли Гермес и Эгипан: они похитили жилы у Тифона и снова вставили их Зевсу. Временная хромоногость Зевса — это тот же мифологический атавизм: очевидно, греки некогда имели образ хромоногого Зевса.
В славянской мифологии, как и в мифологии других народов, также можно проследить связь между хромоногостью (одноногостью) сверхъестественных существ и змеей. По белорусскому преданию черти — хромые. Хромоту они приобрели после того, как были сброшены небесным воинством с неба на землю. Это несомненно позднее объяснение, аналогичное позднему мифу о хромоте Гефеста. В имени главного черта «цмок» («змей»), подобно имени Эдипа («пухлоногий»=«змееногий»), сохранился ясный намек на его змеиное происхождение.
Образ славянского бога грозы Перуна несомненно был связан с образом змеи как первобытным олицетворением молнии. Некоторые источники его прямо называют «змиякою». Согласно сформулированному выше правилу мы ищем рассказ о его ногах и находим. В черногорской легенде об Илье Пророке, под которым надо разуметь Перуна, сообщается, что бог-громовик был ранен в ногу дьяволом. Мы думаем, что этот рассказ — такой же «мифологический атавизм», как и рассказ о повреждении Тифоном ног греческого громовика Зевса, смутное воспоминание о том, что славянский бог грозы был когда-то хромым. Можно привести еще много примеров. Но и приведенные дают возможность расположить их в эволюционный ряд, выявляющий этапы антропоморфи- зации змеи как существа мифологического: 1) змея (первобытная стадия); 2) человекоподобное существо со змеиным хвостом (стадия Эрихтония); 3) одноногое божество; 4) хромое божество (стадия Гефеста); 5) божество, имеющее недостаток в ноге (стадия Эдипа); 6) божество вполне «очеловеченное», на былую хромоту которого намекает только миф или ритуал (стадия Зевса).
Но это самая общая схема. В эволюции конкретного мифологического образа могут выпадать те или иные этапы. Так, по-видимому, не все божества, ведущие начало от змеи, проходили стадию одноногости. Вместо формирования ноги из хвоста появлялись два змеиных хвоста — будущие ноги или ноги, похожие на хвосты. Например, китайские Фуси и Нюйва, божества смешанной породы (верхняя часть человеческая, нижняя — змеиная), породили ребенка, у которого были две человеческие ноги, но еще не освободившиеся от признаков змеиных хвостов. Здесь мы воочию видим (на ханьских рельефах, изображающих эту группу), как боги во втором поколении переходят на более высокую ступень мифа. Вероятно, некоторые скифские божества испытали аналогичную метаморфозу. Геродот сообщает, что скифы в своей мифологии имели образ полу женщины-полу змеи: «...верхняя часть от сидения представляла женщину, а нижняя — змею». В дальнейшем этот образ, очевидно, лег в основу более позднего образа змееногих богинь. Иногда антропоморфизация задерживалась: как будто человеческой фантазии жалко было расставаться с привычным образом. Возникают причудливые фигуры божеств со многими змеиными хвостами. Но это не клубок извивающихся хвостов,, а симметрично расположенные внизу туловища пары хвостов (классический пример — змееногие скифские богини), т. е. те же человеческие ноги, но в змеином обличьи. Нужно отметить и такие случаи, когда сверхъестественная змея превращается не в человека, а в другое животное. Сошлемся на адского пса Кербера, который первоначально был змеем. Но часто и в этих случаях антропоморфизация проявляется, хотя в своеобразной форме. На Кербера, охранителя входа в царство мертвых, были перенесены представления о собаке, состоящей на службе человека (сторожевой пес). Та же тенденция нашла отражение в образе индийского Индры, который иногда являлся в виде одноногого козла или в образе хромого козла из упряжки скандинавского Тора.
Но все эти отклонения не могут поколебать, как мы полагаем, генеральной линии развития образа.
Вернемся к образу Бабы-Яги. Уже ее одноногость является достаточным основанием, чтобы предполагать, что она входит в круг божеств, ведущих свою родословную от змеи. Но — «поищем змею». В сказке мы находим мотив обращения Бабы-Яги перед, своей гибелью в змею. Думается, в этом мотиве проявил себя тот мифологический атавизм, о котором говорилось выше. «Возвращение к предкам» особенно часто бывает в конце (в начале тоже) земной жизни мифического персонажа. В имени Яга также скорее всего отразилась ее змеиная природа. Хотя этимология этого слова вызывает споры, наиболее близким к истине представляется мнение, что «Яга» происходит от санскритского «ahi» — змей.
Вывод, что Баба-Яга имеет змеиное происхождение, хорошо согласуется с данными первобытного религиоведения. Культ змей как существ, сопричастных к стране мертвых, начинается, по-видимому, уже в палеолите. В неолите известны изображения змей, олицетворяющих преисподнюю. К этой эпохе относится возникновение образа смешанной природы: верхняя часть фигуры от человека, нижняя от змеи или, может быть, червя. В древнем Египте богиня смерти Мерит Сегер изображалась в виде змеи с человеческими признаками. Аналогичные образы существовали и у других народов.
В свете сказанного нетрудно объяснить, почему атрибутивная природа Яги была выражена через ее ногу («костяную»). Ведь перед этим Яга была одноногой, и это качество связывало ее с первобытным олицетворением смерти — змеей.
Так устанавливается генеалогия образа: новое время — Баба-Яга — костяная нога (сказочный персонаж); дохристианская эпоха — Баба-Яга — одна нога (славянская богиня смерти); первобытная эпоха — змея (олицетворение смерти).
Нетрудно восстановить и эволюцию в способах передвижения Яги. Сначала она ползала, как змея (реконструируемый нами зооморфный период). Потом стала прыгать на одной ноге (стадия одноногого и хромоногого божества, зарегистрированная в некоторых сказках). Еще позже стала ездить в ступе по земле: «…бежит ступа по дороге, а в ней сидит Баба-Яга». И только напоследок поднялась вместе со ступой в воздух. Последний, самый распространенный в сказках способ передвижения Бабы-Яги как бы символизирует ее окончательный отрыв от земли и полное освобождение от сверхъестественных функций, связанных с землей и преисподней. Баба-Яга превращается в чисто сказочный персонаж.
