Обряд исламского экзорцизма широко распространен в Дагестане и Чечне. Проводящие его целители известны далеко за пределами республик. Их поддерживают и финансируют местные власти. В диспансеры привозят больных, покрытых синяками после неудачных попыток изгнания злых духов, а медики жалуются, что официальную психиатрию местные жители рассматривают как последнюю инстанцию. Сами экзорцисты, в свою очередь, воюют с адептами черной магии.
Независимый журналист Владимир Севриновский провел несколько дней в двух клиниках исламской медицины, чеченской и дагестанской, и рассказал о методах богословов-целителей.
Синяя простыня
Босая женщина средних лет лежит на кушетке. Из-под синей простыни торчат только голова в платке, ступни и правый кулак. Он судорожно сжат. На глазах — сложенное вдвое фиолетовое полотенце. Губы беззвучно шевелятся. Поверх платка надеты черные беспроводные наушники. Даже в паре метров от кушетки отчетливо слышно, как в них кто-то кричит на арабском. Это длится уже двадцать минут.
В комнату входит горбоносый мужчина в клетчатой рубашке, жилете и джинсах. На голове — суфийская тюбетейка, на ногах — модные дутые кроссовки. Он выглядит лет на пятьдесят, но короткая борода почти белая. Вошедший снимает с женщины наушники и участливо спрашивает, что она чувствовала.
— Не то, чтобы болит. Как-то… Словно поцарапало.
— Хорошо, — кивает мужчина. — У него гнездо бывает там. Когда он выходит, остается небольшая рана, нарушение слизистой. Послушай, сейчас я почитаю еще. Глаза закрой.
Он склоняется над женщиной, почти касаясь губами ее лица, и неожиданно сильным, громким голосом начинает декламировать Коран. Прочитав несколько аятов, снова переходит на русский:
— Из всех 18 тысяч миров Аллах особо выделил мир людей и мир джиннов. Он наделил их разумом, чтобы они могли поклоняться ему, чтобы определяли добро и зло, запретное и дозволенное. Дал нам удел в этой жизни, дал блага земные, дал здоровье, а джиннам дал невидимость. Джинн, находящийся в этом теле! Именем Аллаха я призываю тебя оставить запретное, ибо Аллах сделал запретным тело мусульманина, честь, имущество и кровь. Покайся, и будешь прощен, ибо Аллах прощающий и милосердный.
Женщина содрогается всем телом. Бескровные губы шепчут по-арабски: «Боже, прости меня».
— Твое время в этом теле закончилось! — восклицает мужчина. — Наступил новый год. Ты начнешь новую жизнь. Ибо для рабов Аллаха уготован рай. Каждый будет бессмертным и вечно молодым, и дворцы из драгоценных камней, и 70 тысяч слуг. А для грешников — ад, где ангелы размером как наша Земля, не знающие милосердия, будут бить их огненными плетьми. Не губи себя. Мы хотим лишь помочь. Мы зла тебе не желаем. В нашей власти только донести до тебя истину. Выбор за тобой. А выбор к лучшему — к спасению, к раю. За каждый день в этом теле ты получишь тысячелетнее наказание. Посчитай, сколько лет ты здесь. Готов ты покинуть это тело ради Аллаха и оставить запретное? Сделаешь это ради Аллаха?
— Прости меня, — плачет женщина. — Прости меня, Всевышний…
Джинн с пятнадцатым айфоном
В джиннов должен верить каждый мусульманин, ведь они упоминаются в Коране. Обитают эти существа как бы в параллельном мире, незримом для людей: само арабское слово «джанна» означает «скрытый». В остальном, по представлениям верующих, жизнь джиннов мало отличается от человеческой. Среди них есть праведники и грешники, мусульмане и атеисты, президенты и чернорабочие. А поскольку джиннов Аллах создал задолго до человека, многие верят, что технически они ушли далеко вперед: «У нас тут одиннадцатый Айфон, а у них уже пятнадцатый!»
Не чураются новых технологий и те, кто контактирует с этими существами:
— Джинн может определить человека по жиропотовым выделениям, по ДНК, — рассказывает целитель. — Если взять твои носки, сделать на них колдовство и дать джинну понюхать, он из миллиарда людей выберет именно тебя. Это гласит современная наука.
По мнению богословов, некоторые джинны вселяются в людей и вредят им. Кто-то делает это из-за обиды или от испуга: к примеру, если выплеснуть грязную воду и случайно попасть на джинна. Другие, наоборот, влюбляются в человека и мешают ему найти пару среди людей. Третьи — просто пакостники, слуги темных сил. Даже Иблис, исламский аналог Сатаны, был джинном.
Вселившихся в человека злых духов изгоняют представители многих религий: индуизма, даосизма, иудаизма, христианства. У католиков даже существует признанная Ватиканом Международная ассоциация экзорцистов, объединяющая две с половиной сотни участников из тридцати стран. В Египте христиане и мусульмане порой изгоняют демонов вместе.
Принцип исламского экзорцизма основан на том, что чтение Корана причиняет вселившимся в людей джиннам невыносимый дискомфорт. Они даже могут полностью сгореть. Поэтому сперва пациент слушает избранные аяты. Если он реагирует негативно — кричит, страдает от боли, теряет хоть на мгновение самоконтроль — значит, он одержим. Теперь задача экзорциста — сперва чтением священных текстов и разумными доводами заставить джинна проявить себя, затем вступить с ним в прямое общение и убедить выйти из больного. Со стороны это напоминает переговоры с террористом, захватившим заложника.
Чеченский экзорцист
— Однажды я под утро проснулась, а на руке когтями проведены пять полос. Не царапала же я сама себя. Потом мы переехали в новую квартиру, там болезнь еще хуже стала, — жалуется Зарема (имя изменено), шестидесятилетняя женщина в ярком платке.
— Квартира долго пустовала?
— Да. Шел ремонт.
Майрбек Юнусов, профессиональный экзорцист в тюбетейке и модных кроссовках, благожелательно выслушивает пациентку. Чтобы поговорить с ним, она и сын долго ехали из другой страны в небольшое селение Верхатой в чеченских горах, неподалеку от райцентра Ведено. Здесь Юнусов открыл частную клинику, где принимает пять–шесть клиентов в день. Вытянутое одноэтажное здание и мечеть стоят прямо у автотрассы, которая на территории Верхатоя называется улицей Ахмата Кадырова. Само селение — выше, на холме; от дороги его почти не видно.
Женщина путано, многословно рассказывает о своей болезни, панкреатите, возникшем, по ее мнению, не то от сглаза, не то от козней джиннов.
— Проблема именно в квартире, — наконец заключает экзорцист. — Джинны часто занимают пустой дом, а потом конкурируют с жильцами. Пару дней назад у пациентки джинн разговорился. Заявил: «Пусть они уйдут. Мы первые там были», и просил меня рассудить по справедливости. В том доме много джиннов поселилось. И русскоязычные, и мусульманские. Кто «до свидания» говорит, кто «ас-саляму алейкум». Я ответил: «Передай старшему: если хотите там жить, нужно согласие. Вы не должны мешать людям». Через того, кто в человеке сидит, нередко с главным переговоры ведем.
Посетители ловят каждое слово экзорциста. Закончив разговор, Юнусов укладывает Зарему на кушетку, закрывает ее глаза полотенцем, а тело — синей простыней, надевает ей наушники и включает на мобильном по bluetooth декламацию Корана. Можно читать и самому, но так экономятся время и силы. Целитель подключится к процессу только через час, когда дойдет до прямого разговора с джинном про дворцы из драгоценных камней и ангелов размером с планету. А пока он уходит в соседнюю комнату, где отвечает на вопросы сына пациентки:
— Бывают джинны разных религий?
— Бывают. Одни аяты читаешь мусульманским джиннам, другие — еврейским. Морские, воздушные бывают. Зеленые, красные, черные, белые. Есть джинн амер — это домовой. Ночью будит, одеяло стаскивает, вещи прячет…
Историй о потусторонних сущностях Майрбек знает сотни. Он один из опытнейших экзорцистов Чечни (официально их называют богословами-целителями), частый гость религиозных программ местного телевидения. 11 лет назад Юнусов стоял у истоков Центра исламской медицины в Грозном, пожалуй, самой известной российской клиники по изгнанию джиннов и лечению болезней исламскими методами. Тогда богословы-целители обратились к Рамзану Кадырову за содействием. Тот сперва их проверил («подсылал женщин», — коротко рассказывает Майрбек), а затем предоставил помещение и финансирование. Измученные войной люди толпами потянулись к бесплатным лекарям: как вспоминает Юнусов, на первых порах целители принимали по 300–400 человек в день.
Причину изобилия пациентов они озвучили скоро.
— Много людей было с колдовством, — объясняет экзорцист. — Даже джинны жаловались: «Остановите тех, кто в подвале на свечки дует». Мы задумались, что же делать. Пока мы одного лечим, они на пятерых колдовство наводят.
Колдунами и ведьмами мусульмане называют людей, занимающихся недозволенными эзотерическими практиками: приворотом, отворотом, причинением вреда и исцелением без помощи Бога. Для этого вместо Корана используют амулеты, могильную землю, булавки и прочие магические инструменты. В представлениях «клиентов» граница между колдунами и экзорцистами размыта: по словам Майрбека, порой его самого просят за большие деньги сделать талисман или приворот. Он отказывает, но кто-то может и не устоять перед соблазном. При поддержке Рамзана Кадырова «государственные» богословы-целители объявили колдунам войну.
Групповой экзорцизм
Пока Майрбек Юнусов в горах Чечни работает с одним клиентом по часу и больше, возле Каспийского моря в дагестанском селе Хазар, бывшем совхозе Карла Маркса, целитель Иса-хаджи Мусаев ежедневно принимает более сотни больных.
— Ко мне и христиане приходят, и иудеи, — гордо рассказывает он. — Думаю, даже безбожники лечатся.
Мусаев — сильный широкоплечий мужчина. Ему около сорока; он носит белую рубаху и белоснежную тюбетейку, с которыми резко контрастирует аккуратно подстриженная черная борода. Его дом — на одном конце длинной деревенской улицы, клиника — на другом.
Двор клиники загроможден обувью пациентов. Они рассаживаются по комнатам, раздельно женщины и мужчины. Женщин гораздо больше. Экзорцист объясняет это тем, что они больше хлопочут по дому и чаще соприкасаются с джиннами. На Кавказе, как и в европейских средневековых обществах, считают, что женщины более уязвимы для сил зла: по оценке махачкалинского экзорциста, руководителя Центра изучения Корана Магомедхабиба Будунова, в два-три раза. Даже могилы им копают глубже, при этом часто ссылаясь на религию, хотя ни в Коране, ни в хадисах (преданиях о жизни Пророка) такого правила нет.
Перед началом сеанса больные закрывают глаза, женщины вдобавок полностью прячут головы под большими платками. Целитель или его помощник обходит комнату за комнатой, читая аяты. Параллельно по беспроводной связи их голоса передаются в громкоговорители. Сидящие в полумраке фигуры поначалу безмолвны, однако минут через десять начинаются крики. Вскоре они сливаются в сплошной демонический вой, сквозь который прорываются проклятия и грязные ругательства. Вопят в основном женщины. Мусаев ходит между ними и прыскает из пульверизатора водой на особенно буйных. Уже после обряда он между делом замечает, что среди орущих хватает симулянток: им просто приятно безнаказанно материться на мужчину.
Когда Мусаев снимает микрофон, пациенты обступают его. Он быстро выслушивает каждого, тут же диктуя рецепты. Сами сеансы в клинике бесплатны, но больные сразу идут в кабинет хиджамы, кровопускания (в исламской медицине оно помогает от множества болезней). Там помощники целителя бойко торгуют снадобьями, от тминного масла до воды из священного колодца Замзам. Желающие толпятся в очереди, заполняя почти всю комнату, сотенные купюры переходят из рук в руки. Эта процедура — чтения, рецепты, торговля — повторяется в клинике три раза в день.
Инновации Мусаева не ограничиваются беспроводным микрофоном. Исламские целители по всему миру каллиграфически выводят краской из шафрана аяты Корана, помогающие от сихра, колдовства. Больные кладут бумажки с письменами в банки с водой и употребляют такое питье как лекарство. Чтобы снабжать им ежедневно сотни пациентов, пришлось бы нанимать целый штат писцов со знанием арабского. Находчивый Иса поступает проще. Он вылил из струйного принтера чернила, взамен заполнил емкости раствором шафрана, и теперь, сделав пару кликов мышкой, способен обеспечить целебными письменами хоть все село.
Война с колдунами
Охоту на колдунов «государственные» чеченские экзорцисты вели системно. Они расспрашивали каждого пациента, к кому тот обращался до открытия Центра исламской медицины. Если больной носил талисман, выясняли, кто его смастерил. Так за полгода они, по словам Юнусова, вычислили всех колдунов Чечни. А затем поочередно вызвали их на серьезный разговор.
— Если колдовала женщина, мы приглашали мужа и говорили: «Поручаем ее тебе. Еще раз узнаем, что она занимается колдовством, ей административное наказание будет. И про вас публично объявим, что вы содействуете колдовству». Поэтому некоторые мужья своих жен немножко остановили. Многие после покаяния из республики вообще уехали.
— Что за административная ответственность может быть за колдовство?
— За шарлатанство, к примеру, — поясняет Майрбек. — Или вымогательство. Они обманывали людей, брали у них огромные деньги, а те боялись обращаться к властям, чтобы не опозориться. Наш труд принес плоды. Буквально за полгода число клиентов сократилось в три раза. Мы убедились, что основные болезни — от колдунов.
В Чечне публичное распекание экстрасенсов и колдунов — явление такое же обыденное, как трансляция футбольных матчей. В феврале 2013 года Рамзан Кадыров отчитал перед камерой государственной телекомпаниии «Грозный» заместителя префекта Октябрьского района Грозного Ахмета Абастова. Как утверждалось, чиновник просил колдунью наворожить ему должность министра и принес для этого фото главы республики, вероятно, чтобы тот проникся к нему особой симпатией. В репортаже этот поступок объяснили одержимостью джиннами, но с госслужбы Абастова выгнали. С тех пор как несколько лет назад в моду вошли публичные извинения, на телеэкране регулярно появляются кающиеся колдуны и обличающий их глава Центра исламской медицины Адам Эльжуркаев. По его словам, они «опаснее всякого терроризма, ваххабизма, наркомании».
Теперь спокойно работать в Чечне могут только «сертифицированные» целители. Охоту за колдунами ведут и в других кавказских республиках: например, в соседней Ингушетии этим занимается группа молодежи, называющая себя «Антисихр». Пойманных отвозят для устрашения в безлюдное место с мешком на голове, снимают с ними обличающие ролики для инстаграма. По словам лидера «Антисихра», чеченцев они передают кадыровцам. А те отдают антисихровцам ингушских колдунов, взятых на территории Чечни.
Центр исламской медицины в Грозном сейчас принимает в среднем по 100–150 человек в день. Он работает круглосуточно, через него прошли уже более 400 тысяч клиентов. Там изгоняют джиннов, снимают порчу, делают кровопускания, вправляют кости и лечат псориаз, аккуратно обрывая иголкой нервы и закладывая в ранки порох. Теперь в Центре работает сын Майрбека Сулейман. Он, как и отец, богослов-целитель. Сам же Юнусов оттуда уволился, и теперь занимается частной практикой, совмещая, по его словам, богословие с психологией.
На столе у кушетки в клинике Майрбека лежат грамоты об участии в научных конференциях и диплом психолога в красивой раме. Рядом стопка распечатанных текстов. Поверх длинного перечня признаков сглаза и колдовства — афоризм безвестного автора из интернета: «Прежде, чем диагностировать у себя депрессию и заниженную самооценку, убедитесь, что вы не окружены идиотами». Под ним подпись: «Зигмунд Фрейд».
За многие годы экзорцист обзавелся солидной клиентской базой: больные готовы ехать за ним даже в маленькую клинику высоко в горах. Пока Зарема слушает аяты в наушниках, Юнусов общается со следующей пациенткой. Она супруга многоженца: жалуется, что к ней редко приходит муж. По телефону общается приветливо, а в ее квартире ему душно, часто вспыхивают ссоры. Целитель диагностирует колдовство-отворот и прописывает женщине ванну с измельченными листьями лотоса — одним из популярнейших средств в арсенале богословов-целителей.
— Экзорцист должен быть женатым, — говорит Юнусов, проводив гостью. — Иначе какой-нибудь джинн, зная, что он свободен, может влюбиться. Однажды я читал одержимому проповедь. Тору, Библию, Коран. Часа полтора прошло. Тут джинн женского пола мне говорит: «Ну ты и агитатор. Давай дружить. Знаешь, какая я красивая? Красное платье надену, на поле выйду, все на меня заглядываются. Представь: твое красноречие, моя красота. Вот бы мы делов натворили!» Я ответил, что вера не разрешает мне так дружить. Аккуратно, чтобы не оскорбить ее как женщину.
Академический уровень
Вечером, когда групповые чтения в Хазаре окончены, Мусаев обходит больных. Женщин по исламу касаться нельзя, зато с мужчинами можно не церемониться. Дюжий экзорцист садится на кушетку рядом с больным и принимается за дело. Он с силой погружает пальцы куда-то вглубь живота, словно филиппинский хилер, бьет пациентов ладонью, а порой и дубинкой, вдувает пипеткой в нос травяной настой. Мышцы на спине целителя напрягаются, как у молотобойца. Изогнутая тень колеблется на стене. Кажется, что над распростертым телом и правда нависает бесплотный дух. Больные верещат, подтягивают ноги к животу, хватаются за прутья кровати. Иса неумолим. Он знает: несмотря на боль, завтра эти люди придут снова.
Физическое воздействие на пациента во время экзорцизма — далеко не общепринятая практика. Руководитель дагестанского информационно-аналитического центра «Фикр» Магомедрасул Омаров считает ее отсебятиной, не имеющей отношения к исламу.
Пока мужчины охают, женщины за стеной общаются низкими измененными голосами; считается, что так говорят вселившиеся в них джинны. Рядом ждут взволнованные родители больных.
— Московские врачи нам не помогли, — жалуется женщина по имени Зурият, которая привезла из Ставрополя к Исе сына-эпилептика. — Уже двадцать лет я всегда рядом с Русланом. Если упадет, смотреть надо. У меня ипотека висит. Как мне жить?
Сам Руслан, молодой мужчина в красной футболке с надписью Turkey, безучастно сидит рядом, не обращая внимания на мать. В клинику они ходят уже месяц; это второй их курс «терапии». После первого эпилепсию посчитали излеченной, Руслан уехал домой, но приступы вернулись.
— Лечение очень хорошо помогает, — Зурият поглаживает руку сына. — Там была целая семейка джиннов. Вытащили, конечно. Только самый главный еще бегает. В обед плохой приступ был, я наушники надела молитвы слушать. Раньше каждый день было по шесть приступов. Судорожные, страшные. Сейчас два сильных, потом два слабых, а потом десять дней перерыв. Это уже успехи большие. Мы и таблетки бросили.
Руслан внезапно обмякает и валится набок. Его ноги подергиваются, из угла рта стекает слюна.
— Он практически выздоровел в одно время, — объясняет Иса. — Видно, ему порчу обновили. Но со свежей порчей и свежими джиннами работать проще. Думал его домой отправить, а у него опять приступ. Иншалла, вылечим.
Домой целитель возвращается уже ночью. Ужинает за длинным столом и уединяется в кабинете, уставленном стеллажами с религиозными книгами на арабском.
— Если б только государство взялось за это дело, — мечтает он вслух. — Наука смотрит на изгнание джиннов как на какую-то непонятную вещь. А для меня оно вполне научно. Психиатрические больницы переполнены одержимыми. И они не вылечиваются. Я знаю объяснение каждого недуга, воздействие джиннов на анатомию человека. Врачи же корни болезней не знают. А корень — это и есть порча, сглазы, джинны. Вот бы совместно с наукой взяться за это дело. Вывести на академический уровень, изучать. Я со своей стороны могу подсказывать.
Невеста для джинна
У клиники в Верхатое останавливается машина скорой помощи. Медсестра привычно здоровается с Юнусовым. Целитель отводит ее в комнату с компьютером, соседнюю с той, где изгоняют джиннов из Заремы. Там лежит девочка-подросток. Рядом скорчился на стуле отец. Он привез дочь к экзорцисту, а тот вызвал скорую. Врач проверяет больную, кивает одобрительно.
— В прошлый визит я рекомендовал пролечить ее антидепрессантами в психоневрологической больнице. Сейчас она спокойная, адекватная, — поясняет Юнусов, когда девочку увозят. — Они погасили у нее эмоции, но не вылечили. А я дал средство для очищения двора от колдовства. Квасцы, базилик, листья лотоса…
Иногда экзорцисты, осмотрев пациента, направляют его к психиатру или наркологу. Обратные случаи в Чечне тоже бывают, но гораздо реже: как огорченно поясняет Юнусов, «доверия к нам пока нету».
Первая попытка вызвать на переговоры вселившегося в Зарему джинна не удалась. Женщина снова слушает Коран, пока экзорцист рассказывает ее сыну удивительные истории из своей практики.
— Однажды читал я пациентке аяты, и проявился джинн. Я немножко припугнул его. А он обрадовался: «Я и сам хотел выйти из этой женщины». Спрашиваю: «Что случилось?» И джинн повел такой рассказ: «Мы жили в Москве. Посещали спортивные залы, занимались борьбой. Однажды с другом прогуливались по перрону Белорусского вокзала, и встретили другого джинна, Алхазура. Тот пригласил нас в Грозный. Говорил, там много денег, обещал подыскать нам хороших, богатых невест. Мы приехали, а нас тут же заточили в подвал и держали, пока мы не согласились выполнить их условия. Мне велели войти в эту женщину. Сказали: богатая, красивая. Но оказалось, что она штукатурщица. Давно мечтал отсюда выбраться, устал от нее». Алхазур работал на колдунью. Вербовал других джиннов и отправлял колдовать.
Засланные казачки
Над селом Хазар восходит полная Луна — огромная, с красноватым отливом. Кричит одинокая птица, ветер пахнет морем.
— В мою клинику от колдунов много засланных казачков приходит, — говорит Иса. — Когда индивидуальный прием идет, то тут, то там общаются, потом резко-резко телефоны раздают и исчезают в момент. Типа, я тоже болела, сколько мучилась, там меня вылечили. Из сотни человек пара, может, клюнет. А колдуны меньше 20–30 тысяч за прием не берут. Они же сами на джиннов работают. Сейчас колдунов в Дагестане много. И на таможне, и в полиции…
Целитель устал. Впереди — четверг, день работы по выездам, и пятница, время молитвы. А дальше — выходные, самое трудное время, когда в клинику порой приходит более двухсот больных.
— Юждаговских (из Южного Дагестана – прим. автора) лечить проще простого. Наши колдуны, можно сказать, самозванцы. Они лишь прикидываются колдунами, чтобы бабки вышибать. Тяжелобольные приезжают, в основном, из Махачкалы и Хасавюрта. Туда перебрались колдуны, которых выгнали из Чечни. Они уехали, но адреса оставили. Теперь чеченцы приезжают к ним в Дагестан.
Ас-саляму алейкум
— Имя. Как тебя зовут? Назови имя. Имени нет у тебя?
Майрбек склоняется над больной. Он говорит негромко, почти ласково:
— Сколько тебе лет? Как долго ты здесь?
— Давно… — бледные губы Заремы еле шевелятся.
— Десять лет? Двадцать?
— Не знаю…
— Но ты принял ислам сейчас? Ты в исламе?
— Да…
— Давай мы с тобой еще раз шахаду произнесем и дадим тебе имя. Ты женского пола или мужского?
— Женского…
— Повторяй за мной: я свидетельствую, что нету другого божества, достойного поклонения, кроме Аллаха. Я еще раз свидетельствую: воистину, Мухаммад — посланник Аллаха, посланный джиннам и людям с религией ислам. Я раскаиваюсь и прошу прощения за мои грехи. Клянусь именем Аллаха, что выйду из этого тела и не буду больше грешить.
Пациентка покорно повторяет за целителем. Тот удовлетворен:
— Пусть Аллах примет твое покаяние и воздаст тебе добром в этой и будущей жизни. Я нарекаю тебя именем Марьям. Хорошо? Согласна?
Накрытая полотенцем голова кивает.
— Ты достойна этого имени. В честь Марьям, матери пророка Исы. Теперь ты должна выйти ради Аллаха. Через кровь, через вены перемещайся, давай. Выходя, скажешь мне: «ас-саляму алейкум».
Юнусов громогласно читает Коран, затем снова обращается к джинну:
— Давай, соберись. Через мизинец правой ноги выйдешь. Я буду читать, помогать тебе, а ты выходи. Молодец, умница. Ты освободишься от этого плена. Аллах поможет тебе. Он всем помогает. Давай, переселяйся. Спускайся к ноге. Спускайся к ноге…
Ноги Заремы под покрывалом мелко вибрируют. Кажется, что целитель принимает у нее тяжелые роды.
— Она уже твоя сестра, Марьям, — шепчет он. — В исламе все братья и сестры, и тебе надо освободить ее ради Аллаха. Я попрошу ее простить тебя, и Аллах тебя простит. Давай, Марьям, ради Аллаха, старайся. Перемещайся к мизинцу. Это твоя дорога в рай. Трудись ради Аллаха. Пускай тебе больно и тяжело, но зато ты освободишься.
Женщина глухо стонет. Ее ноги вибрируют все сильнее. Майрбек поверх покрывала проводит по ним руками, от бедер к ступням, как бы направляя невидимого джинна.
— Давай, умница. Давай красавица… — приговаривает он.
— Боже, прости меня, — бормочет пациентка, и вдруг выдыхает. — Ас-саляму алейкум.
Оба останавливаются, тяжело дыша. Целитель снимает со вспотевшего лица больной фиолетовое полотенце.
— Я Марьям или Зарема? — спрашивает женщина.
— Ты Зарема уже, — успокаивает ее Майрбек.
— Я — Зарема, я — Зарема, — повторяет пациентка, вновь привыкая к своему имени. — А нога холодная-холодная…
— Ничего, пройдет.
Целитель опять затягивает молитву. Женщина часто-часто выдыхает: «Бисмиллах…» — и вдруг срывается на стон, словно от сильной боли.
— Вытащи, прошу, — молит она. — Вытащи…
Юнусов с силой массирует ее правую ступню от голени к мизинцу. Вопли больной перемежаются с рыданиями. Наконец экзорцист с силой дергает пальцы ноги. Женщина истошно вскрикивает и обмякает.
— Еще, — просит она слабым голосом в наступившей тишине.
Экзорцист быстро колет мизинец крошечной иглой, хватает его и пару раз тянет на себя. Пациентка издает глухой, утробный стон и успокаивается окончательно. Майрбек встает, на его лице — выражение торжества.
— Отдохни немного, — командует он недвижной женщине, и уходит в соседнюю комнату, где дожидается ее сын. Он пытается вручить целителю десять тысяч рублей. Юнусов поначалу отказывается и берет лишь когда гость говорит: «Это не для тебя, а на развитие твоего центра».
Вечереет. Мимо клиники проносятся редкие автомобили. За дорогой течет река Хулхулау, а за ней, высоко на горе, виднеется родное село Майрбека. У целителя красивый особняк на самом гребне холма, но путь к нему лежит мимо мертвых, пустых домов.
— Во время войны всю улицу разрушили за один день, — вздыхает экзорцист. — Даже животных снайпер расстреливал. Потом их скелеты на поле долго держались. Обломки ракеты, попавшей в наш старый дом, мы передали журналистке Политковской. У меня был дряхлый автобус, ПАЗик. Без тормозов, только ручник немножко держал. На нем я дважды вывозил беженцев через Сержень-Юрт. Там дороги крутые, спуски большие. Аллах, наверное, нас уберег.
Пациентка медленно садится на кровати. Плачет. Долго, беззвучно молится. Встает и аккуратно складывает на кушетке синюю простыню.
https://zapovednik.space/material/dzhinn-po-imeni-marjam?utm_source=facebook&utm_campaign=locals&fbclid=IwAR3xDWpUG7MR-HYxj3BzqaNZoH4PbHZcHBB6OVxP-TZSGZYHYp-3-Xg4Vng
